Впрочем, снижение индекса потребительских цен периодически случалось в Беларуси и раньше, например, в августе 2016 года, июле-августе 2017-го. Так что новизна лишь в досрочном приходе сезонного ценопада и в некоторых его составляющих.
Как и в прошлые разы, нынешнее снижение обусловлено в первую очередь замедлением роста цен на плодоовощную продукцию, а также цен на некоторые товары, не подверженные влиянию сезонного фактора и административного регулирования. Так, по данным Белстата, в мае к апрелю картофель подешевел на 14,1%, овощи — на 8,4%. В частности, существенно сократились цены на помидоры, огурцы, чеснок, хотя одновременно подорожали капуста, лук, свекла, морковь, сладкий перец. Фрукты подешевели на 7,2%, прежде всего за счет падения цен на бананы, что компенсировало их зимнее подорожание, и в меньшей степени — на яблоки (после 4 месяцев непрерывного роста).
Если удешевление плодоовощной продукции в основном определяется сезонными факторами, то зафиксированное статистикой снижение цен на сыры, масло, яйца, гречку, кофе, водку и горькие крепкие настойки вызвано конъюнктурными факторами, так же как по непродовольственным товарам. Белстат отмечает снижение в мае цен на одежду, обувь, мебель, легковые автомобили и запчасти к ним, телерадиотовары и некоторые другие. Заодно в мае достигнут еще один рекорд: услуги подорожали всего на 0,06%. Этому способствовали торможение тарифов на «коммуналку», услуги дошкольных учреждений, бытовых услуг в сочетании со снижением цен на такси (спасибо, Uber) и выездной туризм.
Интересно, что если базовый индекс потребительских цен (исключающий административный и сезонный факторы) в мае к апрелю сократился на 0,04%, а в годовом исчислении — до 2,9% (то есть на 0,2 п. п. меньше, чем в апреле), то рост административно регулируемых цен и тарифов на столько же ускорился и достиг 8,9% — за счет повышения цен на топливо и тарифов на услуги связи.
Стабильность ценовой динамики и очередной рекорд минимумов позволяют властям надеяться, что годовая инфляция удержится на уровне 6%. Правда, население никак не может поверить в такое достижение. По данным опроса, проведенного Нацбанком, в мае ощущаемый уровень инфляции граждане оценили в 12,9%, что даже на 0,5 п. п. больше, чем 3 месяца назад. Более того, почти половина респондентов заявили, что «цены выросли очень сильно», а число тех, кто считает их рост умеренным, выросло на 0,7 п. п. — до 39,4%. Почти 2/3 опрошенных полагают, что «цены будут расти так же интенсивно», и только 1/5 надеются на замедление инфляции.
Итак, населению пока слабо верится, что инфляция замедляется, а по временам даже снижается. Тут нет худа без добра. Если в развитых странах дефляция обычно заставляет население меньше потреблять и больше сберегать, а бизнес — снижать объемы производства и инвестиций, то нам после стольких лет высокой инфляции подобный сценарий не грозит. Это тоже видно из опроса Нацбанка. Так, 68,3% респондентов заявили, что май — плохое время для крупных покупок, но более половины отметили, что такие покупки совершали. Только 30% назвали май хорошим временем для сбережений, но большинство ухитряются так или иначе их делать, причем 3/4 наиболее выгодным инструментом назвали иностранную валюту.
Получается, что высокие инфляционные ожидания парадоксальным образом помогают росту экономики. Они заставляют граждан больше потреблять (чему способствует и увеличение номинальных зарплат), а бизнес — наращивать предложение товаров и услуг. К сожалению, спрос остается слабым, а потому предприятиям зачастую приходится снижать цены. Это влечет сокращение прибыльности производства и рост издержек, что мы уже наблюдаем: по итогам 4 месяцев т. г. чистая прибыль предприятий оказалась на 43,3% меньше, чем годом ранее. Так что независимые аналитики вполне справедливо предупреждают: рост отдельных показателей не избавляет от целого ряда угроз в недалеком будущем.
Еще одно следствие замедления инфляции — усиление давления правительства и бизнеса на Нацбанк с требованиями снизить ставки по кредитам. Правда, ЕАБР в своем квартальном обзоре намекнул, что резервы денежно-кредитной политики белорусского регулятора исчерпаны. Но нам изнутри виднее. Заместитель председателя Нацбанка Сергей Калечиц заявил 14 июня, что ставка рефинансирования может до конца года снизиться до 10–10,25%. Так что за инфляционным историческим минимумом можно ожидать и «ставочного». Когда-то ставка рефинансирования уже достигала 10% (с 1 декабря 2006 года по 31 января 2007-го и с 1 октября 2007 года по 30 июня 2008-го). Теперь речь идет о 9% в следующем году. Это повлечет некоторое удешевление кредитов и очередное падение ставок по депозитам. Все это должно убедить граждан, что сбережения нынче невыгоды, а потому надо больше потреблять и инвестировать. Такой вектор очень важен для властей. Ведь в 2018 году более половины роста ВВП должно обеспечиваться за счет внутреннего спроса, а в следующем, как заявил на днях министр экономики Владимир Зиновский, — почти 60% (2,4 из 4,1%). Так что Нацбанку и правительству придется балансировать между перспективами роста доходов населения (который уже опережает производительность труда) и ВВП, с одной стороны, и рисками перегрева экономики и раздувания зарплатных и долговых пузырей — с другой.
