Колумнист Office Life анализирует тонкости экономических взаимоотношений Беларуси и России. В итоге вспоминаются Польша, Китай и даже Германия. К чему бы?.. Ответ — в конце колонки.
«Если тебе достался лимон — сделай из него лимонад». Эта нехитрая мысль из переводных книжек Дейла Карнеги стала, помнится, настоящим откровением для наших соотечественников, в самом начале 90-х еще не избалованных широким выбором всевозможных коучей (тогда и «ругательства» такого не знали).
Прошли годы, и сегодня постулат про лимон и лимонад из него принимают на вооружение уже политики, которым приходится выстраивать отношения с Россией. Суть идеи: если не удается увести белорусскую экономику от зависимости от экономики российской, то надо сделать так, чтобы хотя бы удовольствие получать. Или чтобы как минимум Россия сама же все и оплачивала.
Иначе говоря, зависимость от России странным образом используется для того, чтобы в очередной раз «отложить на потом» структурные реформы в белорусской экономике, включая реструктуризацию крупных госпредприятий с выделением в отдельные бизнесы их успешных подразделений. (Про приватизацию мы уже и не говорим. Нельзя.)
О чем это все я?
Да о «главном вопросе» в отношениях с Россией — как его видит белорусский президент. Это свое видение он обрисовал на днях в ходе личной встречи с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым.
У нас вроде бы и неплохие отношения складываются в целом с Российской Федерацией, даже очень хорошие. Факт, что лучше, чем с другими государствами. Но один главный вопрос, который нам надо решить и о котором и мы с вами, и наши МИД (еще со времен Бориса Ельцина) говорили, — равные условия для работы людей, субъектов хозяйствования в нашем общем Отечестве. Я так это называю. Иначе, наверное, и не назовешь. Если есть такая разница в работе субъектов хозяйствования в нарушение наших договоров, которые существуют, — это плохо. Надо решить этот основной вопрос, и я думаю, у нас никогда не будет претензий к России, а у России — к нам.
Александр Лукашенко
О каких «равных условиях» идет речь — не секрет. Уже многие годы официальный Минск с завидной настойчивостью озвучивает желание, во-первых, не иметь проблем со сбытом своей продукции в России, а во-вторых — получать российский газ не как зарубежный покупатель, а по внутрироссийским ценам.
«Мы не можем признать нормальной ситуацию, когда союзное государство на границе Смоленской области и Беларуси платит за газ в два раза больше Смоленской области. Мы говорим, что надо создать равные условия», — подчеркивал ранее белорусский вице-премьер Владимир Семашко.
Еще в 2016-м Беларусь в переговорах с Россией настаивала на равнодоходных с экспортом ценах на российский газ и даже пыталась платить $73 за 1 тыс. куб. м вместо $132 (как сейчас).
«Мы не ищем для себя каких-то преференций и минимальных цен на газ. Мы хотим, чтобы ко времени „Ч“, когда будет единый рынок газа, эта цена была сопоставимой и близкой к цене газа у наших партнеров», — говорил Андрей Кобяков.
Правда, понимания у своего российского коллеги тогдашний белорусский премьер не нашел. «Фиксированных цен вообще не бывает. Тем более в условиях свободного рынка эти цены не могут быть фиксированными. Но принципы определения цены, естественно, должны быть нами согласованы. Мы к этому будем двигаться, обсуждая все вопросы, включая валюту платежа», — отвечал Дмитрий Медведев.
Свободная торговля на российском рынке не менее важна — и об этом тоже говорил белорусский президент с Сергеем Лавровым: «Если у нас в торговом сальдо огромный минус, вы понимаете, что нам приходится искать где-то по всему миру, чтобы закрыть этот дисбаланс, поэтому все от экономики».
Желание иметь равные с российскими производителями возможности на российском рынке, однако, у нас почему-то приобретает странные формы. С одной стороны, по 12 раз в год мы слышим от высокопоставленных чиновников рассказы о необходимости поддерживать белорусских производителей, прежде всего — крупные заводы, выполняющие социальную функцию. С другой стороны, когда то же самое делает российская сторона, у официального Минска это вызывает ярость.
Я хочу сохранить «Гомсельмаш». У нас сейчас тяжелый период — россияне ведут себя варварски по отношению к нам, публично об этом говорю. Они от нас требуют чего-то, как будто мы вассалы у них, а в рамках ЕАЭС, куда они нас пригласили, они выполнять свои обязательства не хотят. Вот они и создают неконкурентную ситуацию. Они «Ростсельмаш» свой всячески поддерживают, субсидируют, нарушая наши договоренности в Евразийском экономическом союзе. Это неправильно, несправедливо...Александр Лукашенко
Впрочем, пока политика все же делает свое дело. Россияне идут нам навстречу, облегчая, говоря бюрократическим языком, «условия хозяйствования». Например, потери Беларусью «нефтяных» доходов от налогового маневра в России компенсируют через межбюджетный трансферт. Хотя сам налоговый маневр — сугубо российское внутреннее дело, и ничего никому они компенсировать вроде бы не обязаны.
Российский рынок открыт для белорусского мяса, поставки в РФ только в этом году выросли на 9,7%.
Перечислять можно долго. То есть превращать российский лимон в белорусский лимонад у руководства нашей страны сейчас получается замечательно. Но это умение совсем не стимулирует развивать собственный бизнес, реформировать экономику, искать новые пути решения старых проблем.
Есть пример Польши, которой российский трубопроводный газ в 2017 году обходился в среднем в $222 за 1 тыс. куб. м. А до падения нефтяных цен в 2014-м Польша за газ платила куда больше: цены на газ привязаны к ценам на нефть. Но это стимулировало поляков, реформируя экономику, одновременно совершенствовать свои предприятия. Причем занимался этим частный бизнес.
Давайте вспомним печальный опыт белорусской директивно-государственной модернизации цементных заводов. Ровно в то же самое время аналогичную модернизацию проходили цементные заводы в соседней Польше. Особенность производства цемента — его высокая энергоемкость.
На белорусские (государственные) цементные заводы в ходе модернизации поставили китайское оборудование, полученное в рамках связанных кредитов и работающее на газе. На польские (частные) цементные заводы в ходе модернизации поставили немецкое оборудование, закупленное тоже на кредиты, но полученные от польских и немецких банков. К тому же немецкое оборудование обеспечивает цементное производство энергией за счет твердых бытовых отходов и биотоплива.
И вот так вышло, что немецкие линии по выпуску цемента мало того что работают (китайские — не всегда), но еще и энергоемкость производства тонны цемента оказалась значительно ниже. Причем у поляков энергию обеспечивают собственные возобновляемые источники, у нас — покупной российский газ.
Результат: в условиях неблагоприятного рынка белорусские цементные заводы убыточны, польские — прибыльны.
Может, хватит делать лимонад из чужих лимонов? И попробовать вырастить клубнику на своем огороде?
