Китай и Джек Ма: «В Китае приветствуется экономический либерализм и политический консерватизм»
— Кирилл Валентинович, конфликт бизнеса Джека Ма и китайских властей стал одной из главных новостей последних дней. Как вы думаете, в чем истинная причина атаки государства на Alibaba? Говорят, что Си Цзиньпин не собирается разрушать империю Джека Ма, но хочет преподать ему некий урок. Что нарушил Ма? Зачем раньше государство негласно помогало ему?
— Сегодня надо разделять Джека Ма и компанию Alibaba. В 2018 году он ушел с должности президента компании, в сентябре 2019 года — с должности председателя правления. Сегодня это публичная фигура, популярный китайский бренд, такой китайский Илон Маск. Он хотя и член Коммунистической партии Китая, но так далеко в политику, как, например, Трамп, не идет. Разные правила игры, и Джек Ма их соблюдает. Он всегда высказывался открыто, критично и интересно в части развития бизнеса, но никогда — в отношении политики. Это в Китае приветствуется: экономический либерализм и политический консерватизм. Поэтому, думаю, это конфликт не с Джеком Ма, а с Alibaba.
Эта компания стала «слишком большой, чтобы ее игнорировать». Раньше на этапе роста ей помогали. Теперь она в числе монополистов в своей сфере в Китае, как Amazon в США. Антимонопольное расследование — это шаг к повышению конкуренции в IT-отрасли Китая. Как раз для таких случаев еще в 2018 году в Китае был создан специальный регулятор внутреннего рынка. Если бы произошло IPO дочерней компании Ant Group, то Alibaba стала бы еще больше.
Этот конфликт — хороший сигнал для рынка. Если не искать теорию заговора против Джека Ма, то каждый малый и средний предприниматель в Китае увидит в этом возможность стать новой Alibaba: конкуренцию защищают, рынок не поделен.
Это сигнал и для других крупных IT-компаний, как, например, Baidu и Tencent.
— Есть ли какие-то особенности ведения бизнеса в Китае и отношений с чиновниками исходя из местного менталитета?
— Конечно, есть. И они постоянно меняются. В этом главная специфика. Сегодня эти особенности становятся менее местными и более «западными». Китай назначает чиновников с западным образованием, новым видением. Этап, когда с приходом Си Цзиньпина китайским чиновникам де-факто ограничили контакты с бизнесом, завершается. Теперь проявляется новый этап, когда китайские чиновники занимаются макроэкономикой, борьбой с бедностью, развитием территорий, защитой экономических законов. В этих направлениях от них ждут инициативы и результатов, в том числе и в контактах с бизнесом.
— Действительно ли Компартия КНР фактически контролирует многие компании, в том числе Huawei?
— Смотря что понимать под контролем. Действительно, ячейки и секретари Компартии есть на большинстве предприятий, в том числе на частных. Это своего рода профсоюз, который, с одной стороны, получает сигналы от трудовых коллективов, с другой стороны, проводит с ними идеологическую работу, обучает партийные кадры.
Но Компартия не вмешивается в работу предприятий, не говорит им, что делать, а что не делать. Скорее, наоборот. Компании жалуются Компартии, если по политическим причинам их где-то зажимают — «мол, причина в политике — помогайте». Например, я никогда не слышал, чтобы частная компания Huawei говорила о задачах или контроле со стороны Компартии, хотя многие ее сотрудники являются членами Компартии. Но постоянно слышал в СМИ и на встречах, как на уровне от первых лиц Компартии до министров — членов партии все защищают и рекламируют компанию Huawei. Все они помогают ей преодолеть трудности, вызванные политическими трениями с США.
— Как все-таки можно назвать политико-экономическую парадигму Китая: социализм, капитализм или что-то иное?
— На этот вопрос в ноябре я дал подробный ответ газете «Звязда», назвав китайскую систему «прагматичным коммунизмом со своей спецификой» (Кирилл Рудый также заявил этому изданию, что китайские власти понимают: экономика — залог успеха в политике. Однозначно эффективной для экономики является конкуренция, поэтому в стране очень сильная конкурентная среда, особенно внутренняя. Нет ни одного города, провинции, отрасли, где была бы монополия. Всегда есть несколько корпораций, даже государственных, которые сражаются друг с другом если не на внутреннем, то на внешних рынках. — Прим. OL). Потом вывесил эту статью в китайских соцсетях, получил поддерживающие комментарии. Например, один китайский подписчик написал мне, что, пока европейцы молятся Богу о спасении, китайцы считают, что плох тот Бог, который не помогает мне, и действуют прагматично.
— Предшественники Си Цзиньпина (Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминь) правили по 10 лет. По вашему мнению, сохранит ли эту традицию Си Цзиньпин, у которого десятилетие скоро закончится? Если да, кто может быть преемником и как это отразится на отношении власти к бизнесу?
— Сегодня Си Цзиньпин обладает достаточным авторитетом и полномочиями, чтобы принять самостоятельное решение о будущем Компартии и страны. С одной стороны, у него есть все законные возможности оставаться и далее во главе Компартии. Правило «10 лет» не золотое. Если его нарушить, то обвала китайской экономики не будет, бизнес будет и дальше расти. Да и политические события порой идут не вместе, а параллельно с экономическими. С другой стороны, есть и объективные законы политики, социологии, основанные на международном опыте. Китай всегда трепетно и настороженно относился к опыту распада СССР, к «цветным революциям» в других странах. Думаю, изучает и наш опыт 2020 года, и опыт Хабаровска.
Поэтому сегодня предсказать, кто будет преемником в Китае в 2023 году и будет ли он вообще, сложно. Пока однозначно лишь то, что в этом моменте Компартия и ее «ядро» Си Цзиньпин займут не выжидательную, а проактивную позицию.
Государственный и частный бизнес в Китае: как работать с китайскими партнерами
— Как определить, кто твой реальный деловой партнер из Китая: просто частная фирма или фактически подконтрольная партии компания? Если это второе, как себя вести с такими бизнесменами?
— Я бы разделил компании не на частные и подконтрольные партии, а на частные и государственные. Хотя и тут в Китае в бизнесе разница небольшая, но есть. Частные работают быстрее и креативнее, меньше согласований. Но для белорусской стороны это и более сложный партнер, чем китайские госкомпании, которые по менталитету чуть ближе к нам.
Вообще, Китай очень разный, и лучше смотреть на вид бизнеса и географию. Если мы хотим продать, то это одни регионы, купить — другие, привлечь деньги — третьи, инвестировать — четвертые.
Важнее другое: каким бы сложным и разным ни был Китай, от него не отвернешься. В 2020 году это единственная в мире растущая экономика и одно из немногих направлений, куда растет белорусский экспорт.
В 2021 году рост китайской экономики ожидают более 8%. Поэтому Китай для всех, и для нас в том числе, — это неизбежный партнер.
— Есть ли у вас какой-то список правил, как работать c потенциальными партнерами из Китая? Есть ли подводные камни?
— Подробно об особенностях работы белорусов с китайцами написал в книге «Непохожие». Тираж уже закончился, но думаю, в начале 2021 года издательство выпустит еще, и она вновь появится в магазинах.
Если кратко, то нерешаемых вопросов с китайской стороной нет. Что не решается сразу, то — чуть позже. Китай поменялся, и теперь подводных камней уже больше не среди китайцев, а среди белорусов.
— Стоит ли дарить китайским партнерам подарки? Как это правильно делать?
— Все должно иметь смысл, особенно с Китаем. Подарки — часть взаимного ритуала. Лучше аккуратно их согласовать, чтобы ваш подарок не был больше того, что дарят вам, чтобы не поставить китайскую сторону в неудобное положение. Важна градация по должностям, по реальному вкладу одариваемого в ваш бизнес. Нюансов много. Например, в Китае не дарят часы — плохая примета. Вообще, при работе с Китаем лучше привлечь к себе людей с китайским языком и опытом и параллельно постепенно обучаться этой специфике самому.
Китай и Беларусь: «Наши товары в Китае делятся на две группы: калий и “некалий”»
— Конфликт Ма и китайских властей для нас — это просто «бизнес-сериал» из чужой жизни или он может как-то реально отразиться на наших бизнесах?
— Просто «бизнес-сериал», который нужно смотреть не через свою призму, а с субтитрами и комментариями китайской стороны. Тогда будут иными выводы. Напрямую на Беларусь это мало влияет.
— Известно ли вам что-то о переговорах по возможному открытию складов Alibaba в Беларуси? Или такие переговоры уже не идут?
— Интерес китайской стороны к выходу на новые рынки есть, в том числе к нам. Еще весной 2020 года был такой разговор. Но нужен партнер в Беларуси.
— Проект Шелкового пути (и «Великого камня», в частности) по-прежнему имеет для Китая важное значение или он постепенно утрачивает актуальность? На что здесь может рассчитывать Беларусь с учетом того, что массового прихода китайского бизнеса в индустриальный парк не случилось?
— 2020 год оказался менее удачным для прихода китайских инвестиций в Беларусь. Причина скорее эпидемиологическая. Разница в подходах к COVID-19: в Китае подход — «больше никто не заболеет», у нас — «переболеет каждый». Политические события меньше повлияли. Еще до выборов за первое полугодие 2020 года китайские инвестиции сократились на 54%, а прямые из Китая — на 66%. Тем не менее «Великий камень» привлек за 11 месяцев 2020 года 12 новых резидентов, в том числе 5 — из Китая. Для сравнения: за тот же период в СЭЗ «Могилев» пришло — 7, в том числе один китайский резидент. Для такого года, как этот, результаты неплохие. Да и надо понимать, что «Великий камень» — это уже не китайский проект, а международный: из 67 резидентов парка китайских компаний — 36, остальные 31 — не китайцы.
Очевидно, что и проект Шелкового пути в условиях COVID-19 перестал быть главным в международной повестке Китая. Но он сохраняет свое политическое и логистическое значение для Беларуси в части транзитных потоков по железной дороге между Китаем и ЕС.
— Действительно ли Китай — первая в мире экономика, в которой появились товарно-денежные отношения? Говорит ли это о том, что он намного более продвинут в торговле, чем мы?
— Китай многим гордится в своей тысячелетней истории. Но если смотреть на историю Европы, а не историю отдельных европейских стран и империй, то она не менее длительная и богатая, чем в Китае. Поэтому не стоит спорить, кто был в чем-то первым и когда-то более развитым.
Да и торговля — это не генетический навык. Некорректно сравнивать китайцев-торговцев в период политики «большого скачка» и политики «реформ и открытости». В первом случае они умирали с голоду, во втором — продавали во всем мире. Хотя это были фактически одни и те же люди.
И белорусы в начале 1990-х годов массово ездили продавать свои товары в Польшу (помню мои родители — медработники — ездили). А в последние годы мои знакомые и родственники (тоже, кстати, медработники) уже ездили в Польшу не продавать, а покупать. Все это в рамках одного поколения. Поэтому дело не в истории и генетике, а в условиях торговли: ценах внутри и за рубежом, свободе предпринимательства и т.д.
— Какие группы товаров и услуг из нашей страны сейчас наиболее востребованы в КНР?
— Наши товары в Китае делятся на две группы: калий и «некалий». С калием понятно — зависит от рынка Индии, запасов в Китае, переговоров. По некалийному экспорту в Китай — за 10 месяцев 2020 года он вырос на 144%, в том числе пищевые и сельскохозяйственные товары (молоко, курица, говядина) — в 2,2 раза, лесоматериалы (целлюлоза и пр.) — в 2 раза.
Из наших услуг в Китай за 9 месяцев 2020 года упали туристические услуги на 80%. Понятно, почему — COVID. Но выросли образовательные — на 120%. В образовании важно сохранить не только денежный поток, но и качественный, чтобы в Китае ценился белорусский диплом, то есть полученные у нас знания.
В заключение позвольте поздравить всех с Новым годом. Согласно китайскому гороскопу, 2020 год открыл новый 12-летний цикл, поэтому в 2021 году будут развиваться появившиеся тренды, и нам ничего не остается, как адаптироваться к тому, что предложил нам прошедший год.
