Владимир Ильич Ленин около 70 лет пробыл на нашей территории всеобщим божественным дедушкой. Затем превратился то ли в отретушированный портрет на коммунистическом митинге в руках у ретроградной бабки, то ли в заунывную страшилку, которую рассказывает на ночь какой-нибудь не менее бабки озабоченный, только в другую сторону, Сванидзе.
По поводу Ленина сегодня принято тупо ерничать. Причем тон задают именно те неудачники, которые в свое время из кожи вон лезли, его восхваляя, а затем, когда развалился совдеп, принялись демонстрировать свою продвинутость относительно недавнего культа.
Между тем крупный человек на то и крупный, что он всегда гораздо шире своего профиля — политического, идеологического, антропологического даже. Конкретные деяния, шаги, лучше сказать, следы Ленина, останутся в исторической почве; понятно, что в случае такой увесистой фигуры они будут крайне глубокими. В воздухе же будет витать, вне привязки ко времени, ленинизм как стиль.
Посмотрев непредвзято, обнаружим, что практически все продвинутые и деловые современники, оппоненты ли, приверженцы, дико уважали товарища Ленина именно как человека архиделового и архипродвинутого.
Помнится, наткнувшись на воспоминания каких-то крупных американских капиталистов, я был поражен обилию комплиментов менеджерским талантам Ленина. «Лучшего руководителя для крупной корпорации не сыскать», — не скрывая белой зависти, писали толстосумы и акулы. Нам бы такого, только очищенного от опасных идей — ужо мы бы задали миру не хуже красных.Я думаю, нынешним эйчарам с коучами тоже было бы чему поучиться у Владимира Ильича.
Ленин действительно умел опережать свое время играючи. Оставим неважные в данном контексте политические оценки и посмотрим на то, каким образом он мотивировал свою команду (сверху донизу отстроенную им лично) на совершение Октябрьской революции: «Сегодня рано, завтра будет поздно».
Это лозунг продвинутой науки не то что двадцатого, а двадцать двадцать первого века. До того ход истории представлялся исключительно линейным: события следовали одно за другим, железно обусловливая друг друга. Ленин сознательно указал на так называемую точку бифуркации — состояние неустойчивости, в котором даже малое воздействие может перевести систему на качественно новый уровень. Термодинамика сменила механику не только в физике, но и в науке об обществе.
Важный элемент ленинского стиля: «…Уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочный переход к следующему звену, причем порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так уж просты и не так глупы, как в обыкновенной, кузнецом сделанной цепи».
Удивлялись тому, с какими малыми силами удалось Владимиру Ильичу изменить ход истории. Он же хорошо знал: не так важна сила удара, как умение точно определить ключевой момент и ключевое место.
Отдельный вопрос — та невозможная прямо-таки энергия, с которой в условиях абсолютного распада Ленин взялся за создание новой системы.
«Представьте себе оператора, сидящего перед огромным, сложнейшим электронным устройством с тысячами кнопок, тумблеров и рычагов, непрерывно работающих экранов, датчиков и пищалок, — писал я когда-то. — Представьте себе, что, носясь как угорелый и дергая за эти самые рычаги, он ухитряется этим устройством управлять… А теперь представьте все то же самое, но в устройстве огромная дыра, и оператор мало того что управляет им один в авральном режиме, но вынужден его чинить на полном ходу, чинить не по отлаженным схемам, а на ходу изобретая технические решения, с тем немногим, что есть под рукой». Вот этот оператор Ленин и есть.
Восторг первых дней революции семнадцатого сменяет драконовский военный коммунизм, со Швондерами, реквизицией и разверсткой. Смешно думать, что этакий строй представлял собой предел мечтаний Ленина и его ребят. Здесь речь скорее шла о том, как в сжатое время собрать в кулак остатки государственной системы и не дать помереть от голода городскому населению, довольно хамски вторгнувшись в интересы населения деревенского.Далее в кратчайшие сроки выигрывается гражданская война, собирается государство и на громадной территории подавляется смута. (Десятками лет обыкновенно тянется такое!) И вот — НЭП, патефоны играют и продаются бублики, а желающих повоевать еще красных разоружают не менее решительно, чем белых. А ведь ненависть в обществе была колоссальная, веками копившаяся, она потом не раз прорывалась при Сталине, политике не столь мудром, — репрессиями, стуком, злобой и тому подобным.
Ну, то, что было дальше, было дальше. Со своей исторической задачей Ленин справился, за какие-нибудь пять лет успев совершить невозможно много.
Очень интересно, как все это достигалось чисто технически. В будущих учебниках менеджмента посвятят этому многие главы.
Очень интересно читать мемуары соратников Ленина. Он был неутомимый и строгий руководитель, с колоссальными скоростями восприятия и реакции, исключительно требовательный к подчиненным, но еще более — к себе, видящий залог успеха дела в его правильной организации.
И ничего страшного, если организовывать придется кухарок или дезертиров. Правильный вождь найдет и к ним ключ.
Отдельная, как говорится, статья — глобальные, международные прозрения Ленина. Убери пару архаических оборотов из его рассуждений об объединенной Европе или кризисе корпоратократии — и получишь абсолютно актуальные слова.В общем, классика на то и классика, что она не скучна, а всегда животрепещуще актуальна. И товарищ Ленин, с его стальной волей и алмазным интеллектом, нравится он кому-то или нет, будет актуален всегда.
