Как это работает: исламские финансы

Современная исламская банковская система начала складываться в 1960-е годы и демонстрировала рост на 10-15% ежегодно. Каков механизм этого роста? Нужно ли отечественным бизнесменам спешить в «гавань» исламских финансов? Консультирует известный российский экономист, научный руководитель проекта neoсоnomica Олег Григорьев.

Человек-банкир

— Каков механизм финансовых отношений в странах исламского Востока? Какие интересы движут участниками этих отношений?

— Все исламские финансовые институты, вся денежная система на Востоке ориентированы на сохранение социальной структуры общества. Тот, кто дает деньги, по своему социальному и финансовому статусу всегда выше того, кто берет деньги. В исламской системе не может быть такого, чтобы ты взял у меня деньги, хорошо их вложил и в результате — стал богаче меня! Система работает иначе: я даю тебе кредит и не беру за это проценты. Но при этом вхожу в твой бизнес и получаю свою долю прибыли. Наша связка в целом становится богаче, да и ты тоже богатеешь — но дистанция, отношения между нами остаются прежними: я, как и раньше, буду богаче тебя, а ты — беднее меня.

— Сколько сторон участвуют в этом процессе?

— Финансовые сделки в исламском мире — всегда отношения двух сторон: кредитора и заемщика. В 1960-х годах европейское право начало проникать на Восток, и некоторые богатые граждане исламских государств зарегистрировались в качестве банковских институтов, получив тем самым право на проведение ряда банковских операций. Но, по сути, исламский банк — это просто богатый человек, который решает, дать просителю деньги или не дать, руководствуясь законами шариата и собственными финансовыми интересами.

— Есть ли у исламских банков вкладчики в привычном нам понимании?

— К богатому человеку-банкиру может прийти другой богатый человек и сказать: «Я нашел себе клиента, который просит у меня деньги. Помоги нам заключить сделку в соответствии с законом». Или: «Меня интересует только разовая сделка, а у тебя — большой опыт. Подскажи, как мне не прогореть на этой сделке». Или: «Я хотел бы зарабатывать на вложении своих денег в торговые операции. Помоги мне найти добросовестных заемщиков». Во всех этих случаях банк берет за свои услуги комиссионные. При этом все риски по сделке несет третья сторона — кредитор, который обратился к банку как к посреднику. Впрочем, это только с нашей точки зрения в сделке участвуют три стороны, а на самом деле их, по-прежнему, две: внешний кредитор и заемщик. Банк в этом случае выступает техническим посредником между ними, не более того. И это — еще одно ключевое отличие исламской финансовой системы от европейской.

— Для каких целей берутся кредиты?

— Как правило, заемщиком выступает торговец. Это либо владелец товара, который необходимо куда-то доставить, либо человек, собирающийся приобрести востребованный в определенном регионе товар. В любом случае основание для получения кредита — имеющийся спрос на этот товар.

— Можно ли взять кредит на развитие производства?

— Да, в исламском мире производственные предприятия имеют опосредованный доступ к кредитным ресурсам. Но инициатором кредита все равно выступает купец, а основанием для ссуды служит потребительский спрос (и зачастую — уже заключенный торговый контракт). Купец становится посредником между банком и производственным предприятием, которое нуждается в деньгах. Купец берет у банка деньги для предприятия, чтобы оно произвело нужный ему товар. Вообще, в отличие от европейской промышленности, исламские производственные предприятия не умеют работать на абстрактный спрос, на склад. Поэтому они выпускают продукцию и одалживают деньги только под спрос со стороны торговцев. Одним словом, исламская банковская система крутится вокруг операций торговли, за которыми также могут стоять интересы производства, сервисного обслуживания и любых других видов деятельности.

— Говорят, у исламских банкиров — особое отношение к должникам, непривычное для европейцев.

— Придя ко мне просить денег, ты автоматически вступаешь со мной в иерархические отношения. Одолжив тебе денег, я автоматически беру за тебя ответственность. В определенном смысле — принимаю тебя в свою семью, становлюсь для тебя главой рода. Следовательно, я получаю право оценивать результаты твоего труда, а если тебя постигла неудача — мне решать, наказать тебя или поддержать. Ты можешь потерять деньги — но я не буду их выколачивать из тебя, если увижу, что ты старался. Наоборот, я могу дать отсрочку, либо вообще простить долг и дать еще денег на новую попытку, либо предложить работу вместо потерянной. Для исламского общества характерно, что даже если мы с тобой вступили в иерархические отношения только один раз — связь между нами сохраняется навсегда. Даже если ты полностью расплатился со мной по долгам — ты все равно остаешься моим человеком. Вот тот момент, на котором особенно сильно обжигаются европейцы, вступая в иерархические отношения с ортодоксальными представителями исламского мира. У нас все проще: отдал деньги — свободен. Это непонимание порождает множество обид и конфликтов.

— Не кажется ли вам, что на Западе похожие социальные отношения нередко складываются между инвесторами и владельцами стартапов? У нас инвесторы тоже вкладываются в стартапы или попросту скупают их, чтобы сохранить свое доминирующее положение и контролировать рост конкурентов...

— На промежуточном этапе становления стартапа — да, так и происходит. Но потом большинство инвесторов начинают требовать, чтобы стартап вышел на IPO. Они говорят: ребята, мы сделали для вас все, что могли, а теперь хотим получить наш приз, нашу прибыль. До этого момента они вели себя, как исламские финансисты. Но все равно рано или поздно наступает момент, когда тебя выталкивают на свободу — одновременно освобождаясь от забот о тебе.

Европа как большой офшор

— Когда исторически разошлись западная и восточная финансовые системы?

— В восточном мире деньги всегда были и остаются привязанными к иерархии, а власть всегда переплетается с собственностью. Я дал тебе деньги — значит, получил над тобой власть. А деньги у меня есть, потому что я обладаю властью. В ходе работы нашего проекта neoconomica родилась гипотеза, проверке которой мы посвящаем специальные исследования. До X века н.э. Европа, по сути, пользовалась финансовой системой, единой для всего мира. Наибольшего развития эта единая система достигла в арабском мире. К слову, мы до сей поры используем финансовые термины арабского происхождения, такие как «чек» и «аваль»... Так вот, по нашему мнению, в X-XI веках н. э. произошло следующее событие. Купеческое сословие решило «приватизировать» деньги, оторвать их от системы иерархических отношений. Европа стала своего рода офшорной зоной Средневековья, где можно было пользоваться деньгами без оглядки на социальный статус. Стать просто владельцем денег, свободным от социальных обязательств. С этого момента и разошлись две финансовые системы. Иными словами, привычные нам европейские деньги — это приватизированные и выведенные в офшор в свое время исламские деньги.

— Давайте поставим мысленный эксперимент. Предположим, что «приватизации» денег не произошло, и в мире до сих пор господствует финансовая система, аналогичная той, что действует на Востоке. Как вы считаете, что стало бы с миром как в социальном, так и в технологическом плане?

— Считается, что именно европейская денежная система породила сложную систему разделения труда, свойственную капитализму. На самом деле, современные принципы разделения труда начали складываться в эпоху географических открытий. Когда европейцы приплыли в Индию, они были восхищены местной системой разделения труда, основанной на кастовой системе, и начали переносить ее в Европу. А уже после этого свою роль сыграла европейская денежная система. В отличие от Индии, где каждый ткач был замкнут на свой станок, в Европе быстрая эволюция системы разделения труда уже через сотню лет породила целые отрасли промышленного производства. Поэтому на ваш вопрос отвечу так: если бы не особенности европейской финансовой системы, мы бы сегодня жили на уровне Индии XVI-XVII веков.

Неоднозначная тема

— Есть мнение, что западная финансовая система, основанная на ссудном проценте, несмотря на все свои недостатки, сумела за последние столетия раскрутить маховик научно-технического прогресса. Об исламской системе говорят, что она не способна стимулировать развитие технологий — зато отличается удивительной устойчивостью. По крайней мере, раздувание финансовых пузырей в ней исключено. Это так?

— Да, верно. Механизм тут очень простой. Поскольку исламская система основана на спросе, там никто не даст деньги под принципиально новый товар, которого еще не было на рынке. Поэтому исламские банки не настроены на инновации. Зато эта же самая ориентация на спрос мешает появлению пузырей в исламской финансовой системе. На Западе заемщику не нужно доказывать, что у его товара есть реальный спрос: для западного банка главное, чтобы заемщик возвращал проценты по кредиту, независимо от того, будет спрос или нет. С одной стороны, западный предприниматель получает возможность экспериментировать, искать новые ниши, создавать новые товары и услуги. При этом создает новый спрос, под этот спрос другие начинают брать кредиты, порождая новый спрос. А потом оказывается, что изначальная идея была неудачной, и весь тот спрос, который на нее накрутился, не имел под собой никакой основы. Выданные кредиты невозможно вернуть, созданные мощности оказываются излишними. Наступает экономический кризис.

— Как сегодня белорусские и российские бизнесмены могут использовать исламские банки в интересах своего бизнеса?

— Исламские финансы стали модной темой, о них говорят как о безопасной «гавани» в период кризиса. Но я бы предостерег бросаться в омут с головой. Европейцу сложно понять, как функционирует исламская банковская система. Я не раз сталкивался с ситуацией, когда буквально на пустом месте между вчерашними партнерами возникали взаимное непонимание, вражда. Кроме того, сейчас развелось много банков, которые называют себя исламскими — а на самом деле работают по типичным западным схемам. Есть риск нарваться и на обычного мошенника. Подумайте, так ли уж вам нужно гнаться за модой? Любой солидный европейский банк обладает широкой линейкой продуктов, некоторые из которых похожи на предложения исламских банков. Например, так называемое VIP-обслуживание во многом напоминает тот сервис, который вы получите в исламских банках.

На мой взгляд, имеет смысл рисковать, только если вам нужно занять определенное положение в исламском деловом мире. Но вы должны помнить, что от включения в иерархию этого мира получите как плюсы, так и минусы. Вы не только получаете выгоды, но и берете на себя обязательства, про которые вам заранее не скажут и в договоре не пропишут, поскольку в исламском мире они и так всем хорошо известны.

Олег Григорьев
Государственный советник первого класса. В 1990-е годы занимал экспертные и руководящие должности в органах исполнительной и законодательной власти РФ. В 1997-2001 годах вместе с экономистами Михаилом Хазиным и Андреем Кобяковым разработал теорию современного экономического кризиса. В 2000-е годы — независимый специалист по системам государственного и муниципального управления, старший экономист компании «НЕОКОН». С 2011 года — научный руководитель исследовательского, консалтингового и образовательного проекта neoconomica (www.neoconomica.ru).

Материал был впервые опубликован в журнале «Бизнес ревю». Иллюстрации: freepik.com.