Специально для «Книжной полки» Office Life книжный блогер Катерина Черепок составила подборку для чтения под елкой — она же может стать отличным ориентиром для выбора подарка на Новый год. Здесь нашлось место и старой доброй классике — детективу с Эркюлем Пуаро, действие которого разворачивается в Рождество, и трогательной истории о пожилой женщине и мыши, и камерному семейному сюжету в предрождественском Санкт-Петербурге. А еще — свежему новогоднему сборнику короткой прозы и историческому роману, в котором почти без конца идет снег (тот самый, которого нам так не хватает).
«Рождество Эркюля Пуаро», Агата Кристи
Накануне праздников престарелый миллионер Симеон Ли решает собрать в своем поместье всех родственников — возможно, это его последнее Рождество. В особняк Гостон Холл съезжаются гости, но идиллическому семейному торжеству не суждено состояться. Эксцентричный и властный старик, сколотивший состояние в Южной Африке на алмазах, любви и тепла своих близких так и не заслужил. В рождественский вечер главу семейства находят мертвым — и под подозрением оказывается каждый.
«Рождество — это время лицемерия. Честного, искреннего лицемерия с самыми лучшими намерениями. Но все-таки — лицемерия!»
Чьи мотивы были весомее? Чья ложь опаснее? В расследование включается Эркюль Пуаро, который совершенно случайно гостит у местного шефа полиции. Помимо отлично выстроенного детективного сюжета, читателя ждет целая галерея ярких характеров, где каждый раскроет свою истинную сущность. «Рождество Эркюля Пуаро» — классический британский детектив, где атмосфера праздника лишь оттеняет холодный расчет и человеческие пороки.
«Сипсворт», Саймон Ван Бой
Хелен Картрайт — 83. Прожив 60 лет в Австралии, после смерти мужа и сына, она возвращается в Англию, в места своего детства, чтобы провести здесь остаток дней. Кажется, жизнь для нее уже закончилась, каждый день повторяет предыдущий, и сама она — лишь часть общего фона.
«Всё в жизни — просто период...»
Читатель медленно, почти медитативно, следует за героиней: вот она ставит чайник, делает тост, включает радио, наполняет ванну, по понедельникам ходит в магазин... Эта рутина — ее спасение от разбитого сердца, способ дождаться встречи с теми, кого больше нет. Но однажды зимним вечером она находит мышонка, которому требуется помощь, и впервые за много лет у Хелен появляется причина жить дальше, она записывается в библиотеку и даже строит планы на Рождество.
Добрая и пронзительная история о пожилой женщине и мышонке Сипсворте похожа на сказку. Но в то же время это глубокое рассуждение об одиночестве и старении, силе заботы о других и ответственности за тех, кого мы приручили. И важное напоминание, что рядом с нами есть пожилые люди, которым нужно внимание. Настоящее жизнеутверждающее чтение, тот самый чистый дофаминовый поток, в котором все мы остро нуждаемся.
«Адвент», Ксения Букша
Главные герои этой истории — молодая петербургская семья, ожидающая Рождество. Аня, музыкальный историк, ее муж Костя, математик, и пятилетняя дочь Стеша. Их жизнь течет размеренно и привычно, но, как и у многих, наполнена тревогами и рефлексией, особенно в декабре, в самое темное время года.
«И не то чтобы свобода всегда была счастьем; просто свобода существовала не отдельно; она светилась в щелях повседневного существования, она уводила из него наружу — на секунду или навсегда — неважно, ведь на самом деле никакого времени не было».
Пока Стеша аккуратно день за днем открывает окошки адвент-календаря, радуясь каждой шоколадке, ее родители погружаются в воспоминания — о том, что хотелось бы оставить в прошлом. В настоящем Аня работает над статьей о свадебной кантате Баха, а Костя занимается своими формулами и собирает «коллекцию» чужого смеха.
Автор рассказывает нарочито простую и одновременно хрупкую историю о любви, вере и времени — линейном, цикличном, многоликом, — в котором настоящее в череде событий неумолимо становится прошлым. А за всем этим — тихое ожидание чуда, которое непременно должно случиться.
«Семейные обстоятельства», Татьяна Толстая, Евгений Водолазкин, Татьяна Черниговская и др.
Новый новогодний сборник рассказов о семье во всех ее проявлениях — словно привет из прошлого для каждого из нас. Под одной обложкой — 17 современных авторов (Водолазкин, Драгунский, Толстая, Степнова, Матвеева и другие) делятся личными сокровенными историями, в которых так много тепла, ностальгии и безвозвратности.
«Папа чистит на „Правде“ селедку, мама режет салат оливье, в черно-белом экране „Юности“ пьяный дядя лезет в зимнем пальто и в шапке под душ... А в газетной программе фломастером выделены „Полосатый рейс“, „Голубой огонек“, „Белорусский вокзал“, „Мы из джаза“... Нет, мы из прошлого».
Детство — петербургское, сараевское, советское... Бабушкины котлеты и палисадник, лето в деревне, поезд на море, песни Леннона, первые джинсы, пузатый телевизор на хрупких ножках, невозможное счастье... Узнаваемые ситуации, нелепые случаи, слезы смеха и тихой печали. Удивительная сила малой прозы захватывает с первых строк: простые бытовые истории превращаются в большую литературу, сбивают дыхание — и тут же дарят надежду.
Читая эти рассказы, вы будете вспоминать своих близких, книга подарит ощущение дома и чувство опоры. Если вы искали тот самый душевный подарок — он найден.
«Земля под снегом», Эндрю Миллер
Зима 1962/63 года вошла в историю Великобритании как одна из самых суровых. Она получила название The Big Freeze и стала для целого поколения англичан своего рода «историческим кодом». В романе Миллера большая зима гораздо больше, чем просто фон. Это мощная движущая сила, которая, словно снежными слоями, укрывает историческую память, влияет на судьбы героев и предопределяет их решения.
В центре сюжета — две семейные пары, живущие по соседству. Обе ждут первенцев, но их браки полны тихих драм. В одном партнеры перестали слышать друг друга, в другом любовь подтачивает тревожное молчание. Корни проблем кроются не только в личном, но и в общем — в недавнем прошлом страны. Эхо Второй мировой, еще не угасшее, постоянно напоминает о себе, заставляя предположить, что травмы героев могут быть гораздо глубже.
«Снег был покрыт тонкой корочкой льда, каждый шаг проламывал ее, и нога опускалась в более мягкое. Солнце, грея щеку, светило справа, на снег от туловища ложилась тень. На белизну было больно смотреть».
В прозе Миллера не стоит ждать стремительного действия. Его повествование неторопливо, почти интуитивно, но такое же плотное по смыслу, как нарастающий снежный наст.
Фото: officetonmarket.by, litres.ru, chitai-gorod.ru
Партнерский материал
