Зависимая стабильность: что происходит с белорусской экономикой на фоне замедления в России

Фото: OL

При этом и правительство, и Банк России подчеркивают, что речь идет не о рецессии, а о снижении темпов роста и необходимости выстраивать новую модель экономического развития, поскольку прежние драйверы перестают работать. На этом фоне особенно важно оценить, какие источники роста остаются у Беларуси и насколько устойчиво направление ее экономического движения в условиях меняющейся российской конъюнктуры — начиная с ВВП и инфляции и заканчивая динамикой курсов и внешней торговли.

ВВП: уже низкий, но все еще положительный рост

В 2024 году обе экономики демонстрировали относительно высокие показатели: у Беларуси особенно сильным был II квартал (плюс 5,6%) во многом за счет внутреннего спроса, расширения экспорта готовых изделий и низкой базы 2023 года. Россия в этот же период росла быстрее в начале года (плюс 5,4% в I квартале) на фоне истощения складов, разогретого потребительского спроса и высокой загрузки промышленности. Однако уже к III и особенно к IV кварталу темпы роста в обеих экономиках пошли вниз.

Ситуация в 2025 году стала еще более показательной: уже в I и II кварталах рост ВВП замедлился и в Беларуси, и в России — до плюс 3,1% и плюс 1,0% в Беларуси и до плюс 1,4% и плюс 1,1% в России соответственно. Оценка роста в Беларуси отдельно в III квартале 2025 года находится на уровне около плюс 0,8%, что отражает общее охлаждение спроса, осторожность предприятий в инвестициях и проблемы экспортных поставок.

В России аналогичная картина связана с ограничениями по расширению производства, а рост в некоторых отраслях — от машиностроения до металлургии — сталкивается с удорожанием кредитов и замедлением внутреннего потребления. Наиболее заметное торможение видно в промышленности, строительстве и обрабатывающих секторах, что оказывает в свою очередь прямое влияние на спрос в России на белорусские промежуточные и готовые товары.

До конца 2025 года базовый сценарий для обеих экономик предполагает низкий, но все еще положительный рост, при этом Беларусь остается более уязвимой к внешним условиям, чем Россия, из-за большего удельного веса экспорта и транзитной зависимости.

Темпы роста в IV квартале с высокой вероятностью останутся в районе 1–1,5% для Беларуси и 1–2% для России при условии отсутствия новых внешних шоков. В среднесрочной перспективе ключевым фактором для Беларуси станет вопрос устойчивости экспортного спроса со стороны России и стран ЕАЭС, а также способность экономики прийти на рынки дальней дуги.

Иначе замедление российского «якоря» будет продолжать автоматически отражаться на белорусской траектории.

Инфляция: «плоская» — в Беларуси, «рыночная» — в России

Динамика инфляции в Беларуси и России в 2024–2025 годах находится также в тесной взаимосвязи: обе экономики прошли через период ускорения цен на фоне повышенного внутреннего спроса, ограничений на импорт и повышенной бюджетной активности. Однако траектории расходятся по скорости и амплитуде колебаний. В России инфляция в 2024 году и в начале 2025-го достигала уровней выше 9–10% г/г, отражая перегрев спроса и ограниченность производственных мощностей. В Беларуси же темпы роста цен были значительно ниже — около 5–6% в 2024 году и 6–7% к середине 2025-го. То есть Беларусь по сути импортирует направление инфляционных волн из России, но в сглаженном виде благодаря более жесткому ценовому администрированию, меньшему объему стимулирующих бюджетных расходов и целенаправленному сдерживанию цен отдельных категорий товаров.

В структуре инфляции различия между Беларусью и Россией в 2025 году стали более явными.

В Беларуси к сентябрю годовая инфляция составляет около 7,1% г/г, и ее профиль задают прежде всего продовольствие (около 9,8% г/г) и услуги (около 7,9% г/г), тогда как непродовольственные товары растут заметно слабее (около 2,9% г/г). Это делает белорусскую инфляцию более «плоской» и зависимой от тарифной и административной политики.

В России, по данным Росстата за сентябрь, годовая инфляция — примерно 8,0% г/г (ИПЦ 107,98% к сентябрю 2024-го): услуги остаются главным «горячим» сегментом (около 11,1% г/г) на фоне внутреннего спроса и удорожания ряда позиций ЖКХ, медицины, образования и туризма; продовольствие растет быстрее среднего (около 9,1% г/г) при коррекции по плодоовощной группе; непродовольственные товары прибавляют умеренно (около 3,9% г/г). В итоге российская корзина выглядит более «рыночной» и чувствительной к колебаниям спроса и издержек, тогда как белорусская — более сглаженной.

С точки зрения перспектив обе экономики движутся к постепенному замедлению инфляции, но процесс, вероятно, будет более вязким, чем закладывают регуляторы. При сохранении охлаждения спроса в России годовая инфляция там к концу года может стабилизироваться в диапазоне 7,5–8,3%, в Беларуси — около 6,5–7,2%.

Риски смещены вверх: если в России удержатся высокие зарплатные и бюджетные влияния, а услуги и бензин продолжат тянуть вверх издержки, это через импортные цены, логистику и производственные цепочки усилит вторичное давление и на белорусские цены. Белорусская траектория останется менее волатильной, но ее коридор и направление де-факто задает российская динамика.

Валютный рынок в жесткой связке

Динамика курсов белорусского и российского рублей к доллару в 2024–2025 годах демонстрирует хорошо знакомую взаимосвязь. Этот параллелизм не случайность: динамика белорусского курса структурно зависит от российского, поскольку ключевые каналы внешней торговли и валютных поступлений Беларуси «завязаны» на расчеты в российских рублях.

По сути, курс белорусского рубля формируется через цепочку «международный рынок → российский рубль → белорусский рубль». Россия является главным рынком сбыта для Беларуси и ключевым источником экспортной валюты, а также транзитным каналом для торговли с третьими странами. Поэтому изменения в российском рубле — будь то из-за конъюнктуры на рынке углеводородов, санкционных и логистических ограничений или состояния внутреннего спроса — автоматически транслируются в курс белорусского рубля.

Беларусь не может проводить автономную валютную политику в полной мере: попытка отклонения от российской динамики привела бы к резким дисбалансам в торговле и платежах.

В результате курс белорусского рубля в широком смысле является «производной» от российского рубля.

Что в итоге?

В целом взаимосвязь экономик Беларуси и России в текущий момент проявляется сразу на трех уровнях: в темпах роста ВВП, в инфляции и в валютной динамике.

• Замедление российской экономики и переход к более умеренному росту автоматически сдвигает и белорусскую траекторию в сторону слабого расширения: к концу года темпы роста ВВП в обеих экономиках, вероятно, останутся в коридоре 1–1,5%.

• Инфляция будет снижаться постепенно, но останется выше целевых ориентиров — около 6,5–7% в Беларуси и 7,5–8% в России, с легким понижательным трендом.

• Курсы — при отсутствии внешних шоков — вероятнее всего, сохранят текущие уровни или продемонстрируют умеренное ослабление к зиме вследствие сезонного увеличения бюджетных расходов и импорта.

Иными словами, экономическая связка остается жесткой: Беларусь и дальше будет двигаться в русле российской динамики, с более сглаженными колебаниями, но без самостоятельного разворота трендов.

Инфографика: Александр Маляренко