«Мы уже живем в «Игре в кальмара». Мысли создателя культового сериала о событиях в мире
Справка Office Life
В конце июня состоялась премьера третьего сезона одного из самых громких проектов последнего времени — «Игра в кальмара». Создатели сразу заявили, что щадить нежные чувства зрителя они не намерены и финал будет апогеем жестокости этого шоу.
Те, кто реально все контролирует, больше не прячутся
Сюжет «Игры в кальмара» строится вокруг того, что бедняки принимают предложение Вербовщика об участии в серии смертельных игр ради большого денежного приза. Создатели сериала ясно дают понять, кто на самом деле виноват во всей этой жестокости и в том, что люди идут на столь отчаянные шаги, — крайне небольшая группа сверхбогатых людей (в сериале это ВИПы).
В первом сезоне она представлена шестью персонажами в масках, которые наблюдают за финальными раундами игр лично. ВИПы изображались как довольно неприятные и не слишком умные люди, которые делают ставки на жизни Игроков, как на лошадей в скачках. Один из них даже вступает в Игру, чтобы скоротать время в ожидании смерти от неизлечимой болезни. Умирая, он признается главному герою, что сам придумал Игру в кальмара просто от скуки.
В третьем сезоне ВИПы играют более значимую роль, а глубина их морального разложения пробивает новое дно. Они снимают маски, присоединяются к Игре и убивают участников собственными руками.
Хван Дон Хёк говорит, что сделать ВИПов более активными он решил, наблюдая за реальным миром и событиями в нем.
— Раньше те, кто контролировал систему и обладал реальной властью, были скрыты, не выпячивали свои личности и не демонстрировали свое влияние. Это было чем-то вроде невидимого заговора. Но сейчас этот заговор перестал быть тайным, особенно в США: владельцы крупных технологических компаний выходят на авансцену, рассказывая, кого они поддерживают и на что тратят свои огромные деньги. Это удивительный феномен: люди, которые действительно контролируют власть, больше не прячутся за занавесом. Они охотно снимают свои маски, как ВИПы в нашем третьем сезоне, как будто заявляя: мы — те, кто мы есть, и мы —те, кто все контролирует.
Первый сезон «Игры в кальмара» снимали в 2020 году — тогда в мире было около 2 тыс. миллиардеров, чье совокупное состояние оценивалось примерно в $8 трлн. В 2025 году таких миллиардеров уже более 3 тыс., а их состояние превышает $16 трлн. Эти люди обладают большим богатством, чем ВВП любой страны мира (за исключением США и Китая).
Пышная венецианская свадьба Джеффа Безоса, четвертого из богатейших людей мира, состоялась одновременно с выходом третьего сезона «Игры в кальмара». Стоимость мероприятия оценивалась как минимум в €50 млн, для перевозки гостей использовалось около 90 частных самолетов. И она однозначно стала инфоповодом номер один по всему миру.
Хван вспоминает, как увидел фотографии с предсвадебной вечеринки.
— Все это выглядит как сцена из нашего сериала. Они больше не боятся казаться богатыми, не боятся показать, кто на самом деле у руля.
Хван говорит, что не старался создавать ВИПов по образу и подобию реальных людей, но это не значит, что они не похожи на представителей класса миллиардеров. Один из ВИПов первого сезона непреднамеренно получился похожим на Дональда Трампа (самого богатого человека, который когда-либо становился президентом США). Нечто похожее произошло и с ВИПами третьего сезона.
— Илон Маск сейчас повсюду, не так ли? — говорит Хван. — Это самый богатый человек в мире и открытый спонсор президентской кампании Трампа. Все говорят о нем. Он не только глава огромной технологической компании, которая практически контролирует мир, но и шоумен, до абсурдного уверенный в себе. Я сам вижу, что некоторые ВИПы третьего сезона похожи на него.
Политическая поляризация
Идея «Игры в кальмара» пришла Хвану после череды трудностей, с которыми он столкнулся. Финансовый кризис 2008 года, растущее неравенство, бум криптовалют, рост технологических гигантов и первый срок президентства Дональда Трампа.
Режиссер говорит, что с момента выхода первого сезона шоу мировая ситуация только ухудшилась: консолидация сверхбогатств в руках ничтожной части населения земли продолжается, способствуя созданию условий для глобального подъема правых движений.
— По всему миру, включая европейские страны, мы видим, как к власти приходят крайне правые. Мы видим продолжающийся политический раскол и поляризацию, обострение социальных конфликтов.
Хван говорит, что был потрясен событиями 6 января 2021 года, когда толпа сторонников Трампа штурмовала Капитолий после его поражения на выборах.
— Америка позиционирует себя как либеральную демократию. Видеть, насколько сильным может быть раскол среди людей из-за политических взглядов, — это было шокирующим. И это, безусловно, повлияло на мои идеи для третьего сезона «Игры».
Тема поляризации, раскола и того, что сейчас называют демократией, исследуется в «Игре в кальмара» через усложнение внутриигрового процесса голосования во втором и третьем сезонах. После каждого раунда выжившие Игроки отдают свои голоса: Х — если хотят, чтобы Игра закончилась, а выигрыш был поделен между всеми, и О — если хотят продолжать играть.
То, что, по сути, это выборы без выбора в ситуации неравномерности распределения власти, показано предельно ясно. Ведь условия устанавливаются теми, кто властью владеет. Игроки продолжают убивать друг друга на потеху ВИПам, у которых нет необходимости принимать участие в Игре когда-либо вообще.
В финальном раунде Игроки голосуют, кого из них убить следующим. Среди вариантов — ребенок, которого многие считают легкой целью. «Давайте проголосуем за то, кого следует устранить, и сделаем это демократично», — говорит один из Игроков так, как будто они голосуют за выбор ресторана для ужина, а не за убийство ребенка.
— Раньше выборы сопровождались недовольством и столкновениями несогласных, всегда были споры из-за политических взглядов, но мы по крайней мере все смотрели в сторону общего будущего и имели определенный уровень терпимости к чужим взглядам. Сегодня же точка зрения, отличная от моей, как будто вовсе не имеет права на существование. Видя, как этот радикализм захватывает современный мир — мир, утонувший в инфоповодах, мир, в котором наши так называемые знания основаны на машинных алгоритмах выдачи и новостях, которые генерирует ИИ, — я думаю, пришла пора задать вопрос: действительно ли то, что мы привыкли называть выборами, дают возможность выбрать хоть что-то? Может ли вообще кто-то одержать победу в «Игре в кальмара», в которой мы все уже существуем, безропотно наблюдая со стороны над чудовищной несправедливостью и жестокостью, как за шоу?
