Риски белорусских НПЗ и при чем здесь цены на бензин? Разбираемся с экспертом

Еженедельное изменение цены на топливо в режиме «плюс 2 копейки» мы наблюдали с 1 марта, однако 28 июня этот процесс остановился. На данный момент рост цен за 2022 год составил 18% по отношению к 2021-му.

Традиционно концерн «Белнефтехим» объясняет повышение цен серьезным скачком стоимости нефти на рынке.

В том, что мировая конъюнктура на энергоресурсы играет определяющую роль в формировании цен на внутреннем белорусском рынке, согласна и эксперт в области энергетики Татьяна Маненок.

При этом она полагает, что те цены, которые автомобилисты видят на АЗС, — своеобразный баланс трех целей: сдерживание инфляционных процессов, возможность заводам рассчитываться за нефть и модернизацию, обеспечение поступлений в бюджет в виде акцизов (последние, кстати, в 2022 году не повышались).

— Ключевыми факторами, которые могут повлиять на этот баланс и, соответственно, на уровень цен, остаются стоимость нефти и размер акцизов, — считает эксперт. — А в ценообразовании пока, судя по всему, государство намерено продолжать нынешнюю политику.

В «Белнефтехиме» перспективы цен на топливо не комментируют. Однако в предыдущих заявлениях руководство концерна подчеркивало, что «стратегия ценообразования предусматривает поэтапные и взвешенные изменения».

Впрочем, поэтапные и взвешенные решения — это вынужденная реакция на возникающие обстоятельства. А что лежит в их основе? Вместе с Татьяной Маненок мы оценили потенциальные риски для сектора нефтепереработки.

Риск 1. Состояние НПЗ

Здесь как раз все относительно стабильно. Заводы работают с оптимальной загрузкой, хотя способны производить конкурентоспособные востребованные продукты в гораздо больших объемах.

— Оба НПЗ завершают ключевые этапы модернизации. Появились сообщения, что «Нафтан» уже получил кокс и экспортирует его. Это новый продукт, выпуск которого стал возможен благодаря модернизации. В целом сейчас для белорусских НПЗ приоритетом является производство новых высоколиквидных продуктов, — отмечает Маненок.

Также с уверенностью можно сказать, что внутренний спрос — а это 5−6 млн тонн топлива в год — белорусские НПЗ закрывают без проблем.

Риск 2. Потеря прежних экспортных рынков

Проблема в другом: и ранее, до введения санкций в 2021 году, и вплоть до весны 2022-го наши НПЗ были ориентированы на экспорт. До модернизации они ежегодно перерабатывали до 18 млн тонн нефти, а после окончания работ этот объем планировалось довести до 24 млн тонн. Теперь об этих цифрах можно забыть.

— К примеру, невозможность экспортировать свои продукты в Украину стала большим ударом для Мозырского НПЗ — украинский рынок был для него ключевым, туда экспортировалось до 4 млн тонн. Доля белорусского топлива на украинском рынке в лучшие годы достигала 45–50%. В марте завод объявил, что уходит на капитальный ремонт. По последним заявлениям, как раз в сентябре МНПЗ должен завершить ремонт и увеличить объемы переработки, — говорит Татьяна.

Что касается нефтяного кокса, то изначально предполагалось, что он будет экспортироваться в Европу и Америку.

— Были заключены рамочные договоренности о таких поставках, теперь, конечно, об этом речи не идет. По некоторым данным, этот продукт сейчас поставляется в РФ, — говорит эксперт.

Риск 3. Поиск новых экспортных направлений

Выход очевиден: если мы говорим о полномасштабной загрузке мощностей заводов, в модернизацию которых вкладывалась национальная экономика, необходимо искать новые рынки экспорта.

Первой в такой роли, естественно, видится Россия. Однако так ли просто нашим НПЗ войти на российский рынок? Есть немало трудностей.

Первая — налоговый маневр. Компенсации за него белорусская сторона пытается добиться от РФ уже несколько лет, но пока без результата. В итоге стоимость нефти для наших предприятий заметно выше, чем для российских.

Вторая — демпферные механизмы, которые действуют для российских НПЗ. Сейчас ведутся переговоры о распространении аналогичных условий и на белорусские нефтеперерабатывающие заводы.

— На данный момент экспорт наших нефтепродуктов в РФ сведен к минимуму, поскольку цены на рынке России сдерживаются за счет демпфера, но российские заводы получают компенсации, — отмечает Татьяна Маненок. — Только в случае уравнивания условий можно говорить о возможности конкурировать на рынке. Судя по тому, что есть союзная дорожная карта по созданию единого рынка нефти и нефтепродуктов, процесс идет. Однако эта карта плотно завязана на другую союзную карту — по унификации налогового законодательства. Если все законодательные шаги будут предприняты и, как намечено, все вопросы решатся до 2023 года, ситуация может стать более благоприятной для белорусских НПЗ. На фоне проведенной модернизации и производства конкурентоспособной продукции у них появится возможность экспорта нефтепродуктов в РФ.

Но даже в таком случае рассчитывать на то, что в России возникнет большой спрос на продукты белорусских НПЗ, не приходится: российский рынок автомобильного топлива сейчас профицитен.

— То есть при любом раскладе о загрузке 24 млн тонн, на которую были «заточены» заводы по итогам модернизации, речи не идет, — полагает Татьяна.

Определенное влияние на экспортную составляющую может оказать острый дефицит на нефтепродукты в Европе, и тогда, не исключено, часть объемов продукции наших НПЗ направится обходными путями в Европу — благодаря посредникам, но маловероятно, что это будет иметь серьезное влияние на картину в целом.

Риск 4. Мировые цены и вероятность прайс-кэпа

— Да, в Европе сейчас обсуждается вопрос предельной стоимости российской нефти и отказа от нее, но в гарантированный успех этих намерений пока верится с трудом. Все будет зависеть от объема альтернативных поставок в Европу и твердости национальных правительств. У России еще остается большой китайский рынок, и мы сегодня видим, что объемы поставок падают, а на фоне роста цен прибыль увеличивается. Судя по сегодняшнему положению дел, цены в Европе будут расти и дальше, — отмечает эксперт.

Конечно, мировые цены на нефть и для нашей страны играют определяющую роль, но также немаловажны условия, о которых в двустороннем порядке договорятся Беларусь и Россия. Пока нагрузку от дорожающей нефти у нас делят между собой потребители, бюджет и заводы, а нефть для Беларуси, кстати, серьезно подорожала после очередного этапа налогового маневра, и это без учета мировой конъюнктуры.