«Луна-парк с блек-джеком» в голове. Поговорили с автором «К cебе нежно» о новой книге

«Любить себя» — это право, а не обязанность

— Оля, в новой книге «Всё закончится, а ты нет» ты много говоришь о том, как не сдаваться, если кажется, что все — ну никаких сил больше! Как пережить потерю — когда кажется, что жить ты и вовсе больше никогда не сможешь. Как помочь другому справиться со страшным — когда невозможно подобрать слова. И ведь если смотреть на жизнь в общем, мы действительно не сдаемся, переживаем, справляемся и еще другим помогаем. В чем наша сила, Оля?

— В том, что «все живое хочет жить». Как-то видела, как маринованный помидор из банки, простоявший зиму в погребе и выброшенный в компостную яму, покрылся нежной порослью будущих помидорных кустов. Живое в нас всегда будет пробивать себе дорогу — как та травинка через асфальт. И если не мешать в себе этому возрождению, не топтать ногами робкий проблеск интереса к тому, что выходит за рамки горя, это однажды выведет нас на свет. Наша сила — в нашей природе. И в людях, которые рядом.

— Многие из нас действительно не умеют любить себя. Да и как уметь-то: раньше это, кажется, было не модным. Мы выросли на «стисни зубы», «соберись, тряпка», «ни на кого не рассчитывай — тебе никто не поможет». А сейчас отовсюду звучит, как важно «забить» на неважное и сфокусироваться на себе. Этому на самом деле может научиться каждый? И главное — нам всем действительно жизненно важно любить себя?

— Я не люблю фразу «любовь к себе», она уже до бессмыслицы затерта. Наша задача — уловить суть идеи и так ее подогнать под себя, чтобы ощутить внутренние мурашки. Узнать, ощутить и зафиксировать для себя состояние, когда внутри хорошо, спокойно, ясно и комфортно — и вот это будет та точка на оси координат, к которой стоит стремиться. Если, конечно, вам важно ощущать спокойствие, ясность и комфорт. Кто-то до одури любит ныть и подстрадывать — и это его право проживать свою жизнь вот так.

Нет ведь никакого «надо любить себя». Если вам не надо, если вас трясет от одного упоминания какой-то там нежности к себе — плюньте и забудьте. Вы успешно проживете свою жизнь и без этих психологических кружавчиков. Но если чувствуете, что жизнь как неправильная елочная игрушка — не радует! — возможно, пришло время что-то менять, и вы готовы глубже заглянуть в те идеи, которые раньше вызывали смех.

А вообще, я никогда не играю в спасателя. Мои книги — это подсветка того, как «можно по-другому», а не методичка «как жить».

Если вы себя уважаете — этого уже достаточно, чтобы не разрешать другим делать вам больно. Хотя для некоторых боль — про счастье. У каждого в голове свой луна-парк с блек-джеком и приключениями. Поэтому я снова, и снова, и снова повторяю: «Любить себя» — это право, а не обязанность. Если вас устраивает качество вашей жизни — наслаждайтесь и не забивайте голову никакими «надо». Поверьте, когда жареный петух клюнет, вы не пропустите. И тогда вопрос смены привычных шаблонов мышления и действий будет не капризом и прихотью, а чем-то, за что вы ухватитесь как за спасательный круг.

«Однажды я выбрала не позволять страшным моментам прошлого определять мое будущее»

— Слушай, ну вот я у психолога, наверное, в сумме была сеансов десять (у меня нет частной практики, поэтому супервизия мне тоже не нужна). Просто однажды я выбрала не позволять страшным и грустным моментам прошлого определять мое будущее. Я приняла их как часть своей истории и перестала с ними носиться как с писаной торбой. Отплакала, отгоревала, обматерила мысленно всех, кого хотела обматерить за то, что они поступили подло, а потом умылась, вытерла слезы и сопли и пошла дальше. Потому что мне интереснее жить и строить планы, чем искать виноватых и вешать на родителей всех собак.

Я не встречала людей, у которых не было бы в душе какого-нибудь тайного закутка из дома Синей Бороды, ключ к которому не истекал бы кровью. Но всю жизнь это мусолить на кушетке у психоаналитика — бр-р-р-р-р! Как я люблю шутить: а вдруг Аннушка уже пролила на рельсы масло и трамвай выехал из депо?

«Эта книга для тех, кто знает: ничего — тоже возможно, но выбирают продолжать жить»

— Выбор психологической литературы сейчас огромен, она разная — казалось бы, на любой вкус. Как думаешь, почему выстреливают именно твои книги? Почему читатель выбирает их на полке?

— Потому что я перевожу с психологического на человеческий. Говорю о близком понятными словами. Обнажаю уязвимое, чтобы читатель чувствовал: его беда — не уникальная беда. Такое же проживали миллионы людей рядом, и переживали о том же, о чем и он, и думали те же некрасивые мысли, и такие же некрасивые чувства чувствовали. Я возвращаю ему его нормальность и право лажать — в эпоху, когда инфополе звенит от успешного успеха и идеальных «распакованных» профессионалов. И главное, к чему призываю, — это не «быть вечно счастливым человечком», а не сдаваться.

Ну еще у моих книг обложка приятная. Некоторым просто нравится их трогать. (Смеется.)

— Что бы ты сама назвала главной ценностью «Всё закончится, а ты нет»?

— Возможность наконец-то заплакать. И через эти слезы смыть ржавчину с души, расчистить пересохшие русла рек. И наконец-то отпустить то, с чем пришло время попрощаться, но было страшно.

— Читатель «К себе нежно», «С тобой я дома» и «Всё закончится, а ты нет» — какой он? Он отличается? Кому, на твой взгляд, не зайдет «Всё закончится», а кому ее стоит прочесть обязательно?

— Мне очень понравилось, как сами читатели уже говорят об этой трилогии. «К себе нежно» — младшая сестра: юная, только начинающая что-то понимать о мире и о себе. «С тобой я дома» — средняя сестра: у нее уже есть семья, отношения и дети (и проблемы, которые тут как тут, когда у тебя появляются семья, отношения и дети). А «Всё закончится, а ты нет» — сестра старшая: с сединой на висках, столкнувшаяся с потерями, пережившая сложные времена. Это моя самая любимая, самая уязвимая и трепетная книга, которую я писала и плакала. Знаешь, такая, после которой можно с чистой совестью уйти на писательский покой: автор сказал все, что хотел, а чего не сказал — так того и не хотел.

Не зайдет она, скорее всего, юным и молодым — просто потому, что у них в жизни, слава богу, пока еще не было таких инициирующих событий, как потеря близких или дома. У них еще не отваливается хвост от усталости, не лезет клочьями шерсть. Они еще верят, что «возможно все!». Аудитория же моей третьей книги знает, что «ничего — возможно тоже». Но все равно выбирает продолжать жить.

«Если твоя книга бестселлер, ты можешь позволить себе не работать в найме»

— Ну что же, позади мегапопулярные книга-«подорожник» и книга-«реанимация». Но это все о чувствах. А когда же ждать давно обещанную книгу о деньгах?

— Вот отдохну, приду в себя — и как только, так сразу. Надеюсь, года через полтора. Пока что мне Word лишний раз даже открывать не хочется.

— Как ты вообще относишься к деньгам? Что для тебя важно в доходе — стабильность, размер? На что должно хватать денег популярной писательнице Ольге Примаченко? На потребности или и на капризы?

— К деньгам отношусь ровно и с уважением. Они делают мне хорошо и красиво! (Смеется.) Для меня в доходе важна стабильность. Ситуация, когда деньги есть, есть, есть, а потом раз — и нет и черт его знает, когда появятся, вызывает тревогу. И еще важна самостоятельность. Автономия. Не мужа вдохновлять, чтобы он зарабатывал, а вдохновляться и зарабатывать самой. Вот на это вдохновение мне и должно хватать. Ключевые материальные потребности у меня уже давно закрыты: писательская карьера — не первая моя карьера. А еще у меня муж-айтишник, так что вообще, свезло так свезло.

— Может ли белорусский писатель обеспечить себе безбедную жизнь? Если ты сейчас перестанешь писать, а книги рано или поздно перестанут продаваться — чем ты займешься, чем будешь зарабатывать?

— Доход автора составляет процент от закупочной цены книги у издательства. То есть магазин покупает по фиксированной цене, а потом делает свою накрутку с учетом налогов, логистики и желаемой прибыли (вот почему книги в разных магазинах по-разному стоят, а не знающий об этом читатель смотрит на ценник и такой: «А еще дороже слабо? Автор зажрался!»). Стандартный размер авторского роялти, прописываемый в типовых договорах, — 10%. И потом еще минус подоходный налог.

Любой писатель (не только белорусский) может позволить себе не работать в найме, если его книги бестселлеры. И если он остается на более-менее том же уровне притязаний, что был и до успеха, а не: «Так, мне срочно нужен арабский скакун и замок в Шотландии!».

Каждая новая книга — это как будто у тебя появляется еще одна квартира, которую ты сдаешь в аренду. Ты становишься кем-то вроде книжного рантье: продукт, в который ты инвестировал год своей жизни, начинает приносить регулярный пассивный доход.

Бравировать доходом уместно тогда, когда демонстрация цифр помогает тебе зарабатывать. Ну то есть: «Вот, я заработал десять миллионов — покупай мой вебинар и узнаешь, как сделать так же». Знание того, сколько я зарабатываю на книгах, никому не поможет написать бестселлер. Возможно, может мотивировать, если хочется бросить офис, но и фрустрировать может тоже по полной: если книга новичка не выстрелит и не продастся даже стартовый тираж (обычно он составляет 4000 экземпляров).

И да: если мои книги перестанут покупать, у меня есть список еще из 10+ профессий, кем я могу работать. Успех пришел ко мне в 35 лет — я до этого времени успела много что попробовать и много чему научиться (а еще развестись, заново выйти замуж, получить диплом о переподготовке по психологии и родить двоих детей). Другими словами, я очень долго работала на зачетку, чтобы наконец-то она начала работать на меня. В любом случае у меня теперь, помимо книг, есть имя и репутация. Как в спорте: если карьеру придется завершить, всегда можно уйти в тренеры. Но писательство чем хорошо — в нем годы играют тебе на руку, а не против тебя. В писательстве нет такого понятия, как пенсия.

По книге «К себе нежно» будет снят фильм

— Сейчас готовится экранизация «К себе нежно». Когда ждать фильма? Снимут ли когда-то кино по «Всё закончится, а ты нет», как думаешь?

— По экранизации пока никаких деталей. Не потому, что это секретный секрет, — я просто сама еще толком ничего не знаю, кроме того, что фильму быть. А что, как, кто снимает, кто будет сниматься — пока на стадии обсуждения, поисков и переговоров.

Мне вообще сложно представить, как можно снять кино по нонфику, но тем интереснее, как с этой задачей справятся. Насчет экранизации третьей книги загадывать не буду — я же и об экранизации первой подумать не могла, а оно эва как обернулось.

— Возможно ли переиздание твоих книг на других языках? Или все, что в них, — это локальная история нас, и условный итальянец или американец эти книги не поймет?

— «К себе нежно» есть на английском, продается на «Амазоне», вышла этой весной. Пока у меня нет данных для анализа и ответа на твой вопрос. Но есть мечта, что однажды меня прочтет Элизабет Гилберт и такая: «Да, Оля! Книга — огонь!»

Я писательница, «творческий человечек». Могу себе позволить иметь мечты с прибабахом! (Смеется.)

Фото: Office Life, Владимир Шатров

Партнерский материал