Гравитация востока: как Россия задает темп белорусской экономике

В макроэкономике есть свой аналог ньютоновского закона тяготения — гравитационная модель. Она объясняет и помогает прогнозировать, как развиваются экономики, когда рядом есть «тяжелые» центры притяжения: крупные рынки, капиталы, технологии и рабочая сила. Эту модель используют для анализа торговых потоков, миграции и инвестиций.

Для Беларуси такая оптика особенно уместна. Страна исторически находится на орбите сразу двух больших игроков — Европейского союза и России. Поэтому многие ответы на вопрос: «Как чувствует себя белорусская экономика сегодня и что будет с ней завтра?» лежат не только внутри страны, но и в том, насколько успешно Беларусь адаптируется к состоянию своих восточных и западных соседей и сохраняет возможность взаимодействовать с ними.

Однако сегодня западный вектор очевидно сужен санкционными ограничениями. А значит, роль российского направления становится еще более определяющей: через спрос на белорусский экспорт, рынок труда, финансовые потоки, курсовую динамику и инфляционные импульсы. В такой ситуации макропоказатели Беларуси все сложнее анализировать «в вакууме» — их все чаще приходится читать через призму того, что происходит в российской экономике.

По данным Белстата, белорусская экономика сейчас замедляет рост и во многом делает это вслед за Россией — по мере того как там ослабевает динамика. Но при этом Беларусь не является простым «спутником»: часть индикаторов идет не в фарватере российских трендов, потому что внутренние ограничения, структура спроса и экономическая политика государства формируют собственную логику.

Посмотрим, где траектории Беларуси и России совпадают, а где расходятся, на примере ВВП, инфляции и валютного курса.

ВВП

Темпы роста ВВП Беларуси и России в 2024 году двигались не синхронно: Беларусь ускорялась сильнее в II квартале, но уже к концу года заметно «остыла», тогда как Россия, напротив, показала повторное ускорение до 4,5%. В 2025 году картинка меняется: Беларусь входит в год с более высоким ростом, но затем резко замедляется — до 1,0% в II квартале и еще меньше в III, в то время как Россия стабилизируется на уровне около 1,1% в II–III кварталах.

К концу 2025 года траектории фактически сходятся: прогноз на IV квартал — около 0,5% и для Беларуси, и для России. Это выглядит как переход обеих экономик в зону, близкую к стагнации: при таких темпах рост становится «инерционным» и гораздо сильнее зависит от краткосрочных шоков — условий кредитования, динамики бюджетного спроса, внешней торговли и курса. Для Беларуси такая синхронизация особенно показательная, потому что она появляется именно на этапе, когда российский цикл замедления становится доминирующим внешним фактором.

В России замедление тенденций все чаще фиксируется в экспертных оценках. По прогнозам ЦМАКП, рост ВВП России в 2025 году снизится до 0,8–0,9% (ниже оценок Минэкономразвития в 1% и оценок Банка России), а в 2026-м ожидается дальнейшее торможение с риском технической рецессии в первой половине года. Среди ключевых причин называются высокие ставки Центрального банка и нарастающие проблемы в банковском секторе: рост «плохих» долгов, повышенные бюджетные риски и общий переход к стагнационному режиму, и это даже при сохранении роста доходов населения. Впрочем, более медленного, чем в 2024 году.

Для Беларуси такие сценарии по России означают усиление «гравитационного» эффекта восточного направления. Более дорогие деньги и осторожность банков в РФ обычно приводят к охлаждению внутреннего спроса и инвестиционной активности, что бьет по белорусскому экспорту, кооперации и платежной дисциплине по цепочкам. Одновременно возрастает вероятность вторичных эффектов через курс и инфляцию: при ухудшении условий в российской экономике белорусская экономика может сталкиваться с более слабым внешним спросом и менее благоприятной финансовой средой, а значит — с риском закрепления низких темпов роста и в начале 2026 года.

Инфляция

Инфляционная динамика в 2024–2025 годах показывает устойчивый разрыв между Беларусью и Россией, но к концу 2025-го этот разрыв заметно сокращается. В России годовая инфляция весь 2024 год оставалась высокой и в декабре достигала 9,51%, а затем в первом полугодии 2025-го ускорялась до пика около 10,34% в марте. В Беларуси, напротив, весь 2024 год инфляция держалась в коридоре примерно 5,2–6,1%, а в 2025-м перешла к ускорению — с 5,2% в январе до 7,4% летом и около 7% к ноябрю. Таким образом, Россия входила в 2025 год с двузначной инфляцией, тогда как Беларусь подошла к этому уровню снизу, постепенно разгоняясь на протяжении года.

Последние данные за ноябрь 2025 года фиксируют разворот трендов в разные стороны. В Беларуси инфляция немного ускорилась — до 7,0% год к году (г/г) после 6,9% в октябре — главным образом из-за продовольственного компонента: продовольственная инфляция достигла 9,9% г/г на фоне заметного подорожания сезонных овощей и фруктов. Непродовольственные товары дорожали умеренно (2,6% г/г), услуги — быстрее (7,7% г/г). При этом базовая инфляция снизилась до 7,0% г/г, а устойчивый компонент инфляции снижается уже четвертый месяц подряд, что указывает на некоторое ослабление общего инфляционного давления даже при всплесках в сезонных категориях.

В России картина в ноябре 2025 года противоположная: годовая инфляция заметно замедлилась до 6,6% г/г после 7,7% в октябре — то есть Россия впервые за долгое время «опустилась» ниже белорусского уровня. Основной вклад внесло также продовольствие: здесь инфляция снизилась до 7,5% г/г (с 9,3% г/г), в том числе благодаря удешевлению сезонных овощей и фруктов (минус 2% г/г после плюс 4% г/г месяцем ранее). Непродовольственная инфляция также замедлилась до 3,5% г/г, а услуги остаются самым «жестким» сегментом (9,4% г/г). При этом средние показатели устойчивой инфляции за сентябрь—ноябрь все еще выше целевого уровня Банка России, то есть замедление во многом опирается на волатильные компоненты и пока не означает полной нормализации инфляционного фона.

Валютный рынок

В 2024 году динамика курса к доллару в Беларуси и России была в целом сонаправленной, но различалась по масштабу и точкам разворота. Российский рубль последовательно слабел почти весь год: с 88,7 рубля за доллар в январе до 102,3 в декабре, проходя психологическую отметку 100 к ноябрю. Белорусский рубль также заметно ослабел, хотя более «гладко» и под сильным влиянием административной и внешнеторговой стабилизации: с 3,17 рубля за доллар в январе до 3,46 в декабре. В итоге к концу 2024-го обе валюты пришли в зону выраженной девальвации, но в России она выглядела более резкой и рыночной, тогда как в Беларуси — более управляемой и растянутой во времени.

В 2025 году тренд разворачивается: и российский, и белорусский рубли укрепляются к доллару, причем синхронно и довольно быстро в первом полугодии. Российский рубль укрепился с примерно 100 рублей за доллар в январе до 78–80 летом, после чего во втором полугодии удерживался в диапазоне около 80–83, завершив ноябрь на уровне 80,34. Белорусский рубль прошел аналогичную траекторию: с 3,45 рубля за доллар в январе до примерно 2,95–3,01 летом и до 2,96 в ноябре. Такая динамика указывает на сильную связку валютных режимов: укрепление белорусского рубля в значительной степени отражает укрепление российского рубля и изменение внешних условий (торговые потоки, валютная выручка и режим спроса на валюту), а также внутреннюю политику поддержания курсовой стабильности, которая в 2025 году работала уже в более благоприятной внешней среде по сравнению с концом 2024-го.

К концу 2025 года степень синхронизации Беларуси с российским экономическим циклом выглядит высокой, но не полной: по ключевому индикатору — темпам роста ВВП — траектории фактически сходятся в одну точку, уходя к уровню около 0,5% в IV квартале, что фиксирует общую «усталость» роста и повышенную зависимость от внешних шоков и условий финансирования. При этом по инфляции наблюдается расхождение: в России годовой рост цен в ноябре заметно замедлился, тогда как в Беларуси инфляция, напротив, ускорилась, что показывает большую роль внутренних ценовых факторов и специфики регулирования, а также сезонных продовольственных всплесков. На валютном рынке синхронность сохраняется наиболее устойчиво: укрепление российского рубля в 2025 году практически зеркально отразилось в укреплении белорусского рубля, что объясняется тесной связкой торговых потоков, высокой долей России в экспорте и импорте Беларуси и, соответственно, «передачей» курсовых импульсов через внешнюю торговлю и валютный спрос.

В 2026 году эта зависимость, вероятно, станет еще более значимой: если российская экономика действительно будет продолжать замедляться под давлением высоких ставок и финансовых рисков, Беларусь окажется в зоне повышенной уязвимости по росту и спросу, тогда как по инфляции и курсу возможны разнонаправленные эпизоды, требующие внимательного мониторинга, — здесь как раз тот случай, когда «держать руку на пульсе» придется постоянно.

Инфографика: Александр Маляренко