Почему ужесточение денежно-кредитной и фискальной политики неизбежно

Проблема с количественным смягчением (QE), язвительно заметил экс-председатель ФРС США Бен Бернанке в 2014 году по поводу программы покупки облигаций ФРС, «заключается в том, что она работает на практике, но не работает в теории». То же самое можно сказать и о макроэкономической политике в целом: за ней нет надежной теории. Правительства регулярно «стимулируют» экономику для «борьбы» с безработицей, но в рамках теории, отрицающей существование безработицы, с которой нужно бороться.

...Экономика вернулась к тому, чем она была столетие назад: изучение распределения ресурсов плюс количественная теория денег. Макроэкономика — теория производства в целом, изобретенная Джоном Мейнардом Кейнсом (на два года раньше Кейнса этот термин употребил Рагнар Фриш. — Прим. ред.), — практически исчезла.

Парикмахер, или Как бороться с безработицей

Например, что вызывает безработицу? Стандартный ответ учебника — «крен зарплаты в сторону понижения». Парикмахер, который просит $14 в час, но которого можно выгодно нанять только за $13 в час, предпочитает не работать... Этот выбор является добровольным, отражающим предпочтение досуга или решение не быть парикмахером. То же самое относится ко всем работникам в экономике...

То, что мы называем безработицей, — это выбор не работать. Ключевое предположение здесь заключается в том, что все оптимизируются: все выбирают для себя наилучший доступный вариант. Работа всегда доступна по определенной цене. Поэтому безработица является оптимальной для безработных...

Получается, если правительство расширит денежную массу в попытке увеличить занятость, единственным результатом будет инфляция, потому что денежная экспансия ничего не делает для увеличения предложения рабочей силы, готовой работать. Таким образом, денежно-кредитная политика должна быть направлена исключительно на обеспечение стабильности цен, что лучше всего доверить независимому центробанку, свободному от политических соблазнов.

Большинство здравомыслящих экономистов дрогнули перед логикой своих собственных предположений. Так, в своем недавнем учебнике «Макроэкономика» Дарон Асемоглу из MIT, Дэвид Лайбсон из Гарварда и Джон Лист из Чикагского университета выделили три категории безработицы: фрикционную, структурную и циклическую.

Мультипликатор, четкая формула для расчета усиленного эффекта любого изменения расходов в сторону увеличения или уменьшения, является единственным элементом макроэкономического механизма, пережившим смерть кейнсианской политики управления спросом. Но даже этот инструмент в значительной степени вышел из употребления: мультипликаторы считались равными нулю до того, как финансовый и экономический шок 2008-2009 годов возродил это понятие.

Современная экономическая теория утверждает, что препятствия на пути к полной занятости являются не врожденными, а случайными... Они могут быть сведены к минимуму за счет реформ на рынке труда или более эффективного регулирования банков. В условиях циклического спада большинство экономистов сейчас неохотно допускают, что экспансионистская политика может увеличить краткосрочный спрос на рабочую силу даже при преобладающем уровне зарплат.

Кейнсианство, монетаристское и фискальное

...Макроэкономическая политика в настоящее время предназначена для шоков. Но, поскольку не существует модели шоков, являющихся неожиданными по определению, политика стимулирования не имеет теории.

Такая политика может быть как денежно-кредитной, так и фискальной. Центробанки могут увеличить предложение денег частным фирмам, стимулируя нанимать больше работников, иначе правительства столкнутся с бюджетным дефицитом. «Монетаристское кейнсианство» (в форме QE) было главным ответом на Великую рецессию 2008-2009 годов. Это то, что, по словам Бернанке, работало на практике, но не в теории. На самом деле, на практике это тоже не сработало.

Сторонники QE утверждают, что без него все было бы еще хуже. Это невозможно доказать или опровергнуть. Факт остается фактом: восстановление после финансового шока 2008-2009 годов было далеко не полным, когда в 2020 году произошел новый шок COVID-19, потому что много QE-денег было накоплено, а не потрачено.

Пандемия COVID-19 вынудила правительства вернуться к «фискальному кейнсианству», потому что простое увеличение количества денег никак не могло привести к открытию предприятий в условиях локдауна. Финансовое кейнсианство в условиях самоизоляции означало выдачу казначейских платежей людям, лишенным возможности работать.

Но теперь, когда экономика вновь открылась, практическое обоснование денежно-кредитной и бюджетной экспансии исчезло. Ведущие финансовые комментаторы полагают, что экономика восстановится, как будто ничего не произошло... Итак, пришло время ужесточить как денежно-кредитную, так и фискальную политику, поскольку дальнейшее расширение того или другого, или обоих приведет только к «всплеску инфляции». Мы все можем вздохнуть с облегчением; травма позади, и нормальная жизнь без безработицы возобновится.

Макроэкономика — дитя неопределенности

...Отношения между теорией и практикой отнюдь не таковы, какими их видел Бернанке. Денежно-кредитная политика работает в теории, но не на практике; налогово-бюджетная политика работает на практике, но не в теории. Финансовое кейнсианство по-прежнему является политикой в поисках теории. Асемоглу, Лайбсон и Лист... отмечают, что шоки «трудно предсказать». Кейнс сказал бы, что их невозможно предсказать, поэтому он отверг стандартную точку зрения о том, что экономика циклически стабильна в отсутствие потрясений. Это то же самое, что утверждать, будто листья не трепещут в отсутствие ветра.

Модели спроса и предложения, которым обучают студентов-экономистов первого курса, могут пролить свет на равновесный путь парикмахерской индустрии, но не экономики в целом. Макроэкономика — дитя неопределенности. Если экономисты не признают существование неизбежной неопределенности, не может быть никакой макроэкономической теории — только разумные меры реагирования на чрезвычайные ситуации.