Что после капитализма? Технофеодализм!

Вообще-то, Янис Варуфакис — не только профессор экономики Афинского и Техасского университетов, в 2015 году примерно полгода занимавший пост министра финансов Греции в правительстве левых. На этом посту он так лихо вел переговоры с министрами финансов стран — кредиторов Греции, настаивая на списании хотя бы части ее долга, что в итоге покинул и пост, и правившую тогда коалицию. Ну да, Варуфакис — левый политик (сейчас у него своя партия), по собственному определению — «либертарный марксист», больше, чем дома, популярный в Англии (где учился) или в Германии (где баллотировался в Европарламент). Более того, публикации профессора Варуфакиса для нас не так уж важны — их у него туча, самая знаменитая книга «Глобальный минотавр» (2011) — само собой, о роли США в мировой экономике.

Мы подчеркнем иные заслуги знаменитого экономиста: он сотрудничал с компанией Valve, разрабатывая рынок виртуальных товаров для игр Dota 2 и Team Fortress 2. Иными словами, человек азартный и современный — плохому экономисту Dota не поручат. Office Life в сокращении воспроизводит колонку Варуфакиса «Технофеодализм берет верх» на крупнейшей мировой платформе экспертных мнений Project Syndicate.

Варуфакис — о прогнозах и сигналах

Цены на облигации и акции, которые должны были двигаться в резко противоположных направлениях, взлетали в унисон, иногда падали, но всегда не тогда, когда должны были. Точно так же стоимость капитала (доходность, требуемая для владения ценной бумагой) должна падать с волатильностью; вместо этого она растет по мере того, как будущие доходы становятся более неопределенными.

Возможно, самый явный признак того, что готовится что-то серьезное, появился 12 августа 2020 года. В тот день мы узнали, что за первые семь месяцев 2020 года национальный доход Соединенного Королевства (Великобритании) упал более чем на 20%, что значительно превысило даже самые мрачные прогнозы. Через несколько минут Лондонская биржа подскочила более чем на 2%. Ничего подобного никогда не происходило. Финансы полностью отделились от реальной экономики.

Но действительно ли эти беспрецедентные события означают, что мы больше не живем при капитализме? Ведь капитализм и раньше претерпевал фундаментальные изменения. Не следует ли нам просто готовиться к его последнему перевоплощению? Нет, я так не думаю. То, что мы переживаем, — не просто очередная метаморфоза капитализма. Это нечто более глубокое и тревожное.

Варуфакис: краткий курс истории капитализма

Да, капитализм претерпел резкие изменения по крайней мере дважды с конца XIX века. Его первая крупная трансформация — от конкурентной формы к олигополии — произошла со второй промышленной революцией, когда открытие электромагнетизма привело к появлению крупных сетевых корпораций и мегабанков, необходимых для их финансирования. Форд, Эдисон и Крупп заменили пекаря, пивовара и мясника Адама Смита в качестве главных движущих сил истории. Последовавший за этим бурный цикл мегадолгов и мегадоходов в конечном итоге привел к краху 1929 года, «Новому курсу», а после Второй мировой войны — к Бреттон-Вудской системе, которая, несмотря на все свои финансовые ограничения, обеспечила редкий период стабильности.

Конец Бреттон-Вудской системы в 1971 году положил начало второй трансформации капитализма. По мере того как растущий торговый дефицит Америки становился мировым поставщиком совокупного спроса, поглощая чистый экспорт Германии, Японии, а затем и Китая, США приводили в действие самую энергичную фазу глобализации капитализма, с постоянным притоком немецких, японских, а затем китайских прибылей обратно на Уолл-стрит, финансируя все это.

Однако для того, чтобы играть свою роль, функционеры Уолл-стрит требовали освобождения от всех ограничений «Нового курса» и Бреттон-Вудской системы. С дерегулированием олигополистический капитализм превратился в капитализм финансовый. Точно так же, как Форд, Эдисон и Крупп заменили пекаря, пивовара и мясника Смита, новыми героями капитализма стали Goldman Sachs, JP Morgan и Lehman Brothers.

Хотя эти радикальные преобразования имели важные последствия (Великая депрессия, Вторая мировая война, Великая рецессия и продолжительная стагнация после 2009 года), они не изменили главной черты капитализма: системы, управляемой частной прибылью и рентой, извлекаемой через рынок.

Да, переход от смитианского к олигополистическому капитализму необычайно увеличил прибыль и позволил рыночным конгломератам использовать свою огромную рыночную власть (то есть вновь обретенную свободу от конкуренции) для получения большей ренты от потребителей. Да, Уолл-стрит извлекала ренту из общества с помощью рыночных форм грабежа средь бела дня. Тем не менее как олигополия, так и финансиализированный капитализм были движимы частными прибылями, увеличенными за счет ренты, извлекаемой с помощью какого-либо рынка, загнанного в угол, скажем, General Electric или Coca-Cola, или созданного Goldman Sachs.

Варуфакис — о финансовом капитализме

Потом, после 2008 года, все изменилось. С тех пор как в апреле 2009 года центробанки стран G-7 объединились, чтобы использовать свои возможности по печатанию денег для перераспределения глобальных финансов, возник глубокий разрыв. Сегодня мировая экономика питается постоянным генерированием денег центробанками, а не частной прибылью. Между тем извлечение стоимости все больше смещается с рынков на цифровые платформы, такие как Facebook и Amazon, которые больше не работают как олигополистические фирмы — скорее, как частные вотчины или поместья.

То, что балансы центробанков, а не прибыль, питают экономическую систему, объясняет случившееся 12 августа 2020 года. Услышав мрачную новость, финансисты подумали: «Здорово! Банк Англии в панике напечатает еще больше фунтов и направит их нам. Пора покупать акции!» По всему Западу центробанки печатают деньги, которые финансисты ссужают корпорациям, использующим их затем для выкупа своих акций, цены которых отделились от прибыли. Цифровые платформы заменили рынки в качестве места извлечения частного богатства. Впервые в истории почти все бесплатно производят основной капитал крупных корпораций. Вот что значит загружать материал на Facebook или перемещаться по нему, будучи связанным с Google Maps!

Дело, конечно, не в том, что традиционные капиталистические секторы исчезли. В начале XIX века многие феодальные отношения оставались нетронутыми, но капиталистические отношения начали доминировать. Сегодня капиталистические отношения остаются нетронутыми, но технофеодальные отношения начали их догонять.

Если я прав, то любая стимулирующая программа должна быть одновременно и слишком большой, и слишком маленькой. Ни одна процентная ставка никогда не будет соответствовать полной занятости без ускорения последовательных корпоративных банкротств. И классовая политика, в которой партии, поддерживающие капитал, конкурируют с партиями, близкими труду, закончена.

Но даже в эпоху капитализма, грозящего закончиться хныканьем, взрыв может вскоре тоже последовать. Если те, кто находится на стороне технофеодальной эксплуатации и умопомрачительного неравенства, найдут коллективный голос, он обязательно будет очень громким.