Глобальный экономический бум vs глобальный экономический облом

На этот вопрос отвечает Ручир Шарма, глава отдела развивающихся рынков и главный глобальный стратег Morgan Stanley Investment Management, в интервью Bloomberg, выдержки из которого воспроизводит Office Life. Знаменитый индийский инвестор и управляющий инвестфондами считается одним из самых плодовитых колумнистов англоязычных бизнес-изданий: The Wall Street Journal (WSJ), The Financial Times (FT) и прочих. Понятно, за что его там любят — во-первых, Шарма дебютировал в журналистике раньше, чем в бизнесе, поэтому редактору можно ставить его тексты почти без правок. А еще, замечает Bloomberg, «он не предсказывает глобального краха», сохраняя позитивный настрой у инвесторов. Возможно, поэтому и управляет несколькими десятками миллиардов долларов.

В русскоязычном медиапространстве Шарма известен преимущественно своими бестселлерами: «Прорывные нации» (2012), «Взлет и падение наций: Силы перемен в посткризисном мире» (2016), «Демократия на дороге» (2019) и «10 правил успешных наций» (2020) — первые два изданы на русском под несколько измененными названиями, из которых издатели изъяли слово «нация», вероятно, вызвавшее у них какие-то неприятные политические ассоциации. Так или иначе, Ручир Шарма считается одним из ведущих мировых экспертов по развивающимся рынкам, и к его мнению принято прислушиваться.

Шарма — про восстановительный бум и две линии разлома

«Я немного обеспокоен тем, что существует очень сильный консенсус в отношении того, что мы все готовы к крупному экономическому буму: оценки роста все еще взлетают высоко... Что может пойти не так? Это вопрос, который беспокоит меня, и рынок облигаций, похоже, тоже задает этот вопрос. В этом глобальном экономическом буме развиваются две линии разлома, к которым нам следует относиться с осторожностью.

Одна из них имеет отношение к Китаю. Репрессивные процессы в технологическом секторе (резкое ужесточение политики госрегуляторов в отношении крупнейших цифровых платформ КНР. — Прим. ред.) чрезвычайно важны, и регуляторная политика ужесточается... Цифровая экономика сейчас составляет, по некоторым оценкам, 40% экономики Китая. Десять лет назад эта цифра достигала лишь 10%. Появление новой цифровой экономики оказалось для Китая дойной коровой и золотым гусем. Сейчас я немного обеспокоен тем, как предпринимаемые жесткие меры повлияют на экономический рост и насколько далеко это зайдет. Это, на мой взгляд, является большой проблемой для глобальных экономических прогнозов.

<Вторая линия разлома> Люди в США думают, что фискальные расходы исчезнут, и все полагают, что это нормально, потому что потребитель находится в такой хорошей форме и возьмет слабину. Проблема в том, что если вы посмотрите, когда в истории последний раз потребители получали такой неожиданный доход и что с ним приключилось, то обнаружите: дело было после Второй мировой войны, они в конечном итоге больше сэкономили, чем потратили. Что произойдет, если потребитель в конечном итоге сэкономит большую часть своей неожиданной прибыли, как это было в прошлый раз? А ведь многие потребители все еще страдают от кризиса 2008 года...»

Шарма — про динамику восстановления

«Я все еще чувствую, что восстановление имеет некоторые импульсы, чтобы продвигаться и ускоряться параллельно тому, как ускоряется вакцинация на развивающихся рынках. Поэтому я склонен полагать, что глобальное восстановление, возможно, пока еще не достигло своего пика. Но я обеспокоен тем, что два больших двигателя роста (Китай и отложенный спрос. — Прим. ред.) могут оказаться менее надежными, чем мы думаем, и это означает, что восстановление способно достичь пика намного быстрее, чем того ожидает сегодняшний экспертный консенсус. Я не предсказываю, что мы получим в итоге глобальный спад, но сегодня существует очень сильный консенсус в отношении того, что мы получим глобальный экономический бум. Я ищу, где находятся недостатки в общепринятой мудрости, ее слабые места».

Шарма — про реакцию развивающихся рынков на будущее повышение ставки ФРС

«Я верю в старую поговорку: „История не повторяется так быстро“. У многих людей с 2013 года (конусообразная истерика развивающихся рынков, помните?) на задворках их сознания гнездится страх по этому поводу, но я думаю, что основы другие. Да, есть некоторые развивающиеся рынки, которые уязвимы, но это небольшие пограничные рынки. Я бы сказал, что если вы посмотрите на крупные развивающиеся рынки, то на этот раз уязвимость меньше — а именно дефицит текущего счета и ситуация с внешним долгом. Теперь все гораздо спокойнее. Сегодня я чувствую себя гораздо более конструктивно, чем десять лет назад в отношении развивающихся рынков.

На мой взгляд, сырьевой цикл в фазе роста, и очевидно, что стоимость новых технологий сильно упала, поэтому они сейчас очень быстро внедряются на развивающихся рынках, включая некоторые из самых бедных стран. Я полагаю, что это дает мне достаточно оптимизма относительно того, что может стимулировать рост развивающихся рынков в ближайшие годы».

Шарма — про издержки массированного стимулирования

«Мы продолжаем стимулировать, стимулировать еще и еще, независимо от обстоятельств. Я думаю, что это имеет много разрушительных, коварных последствий — не в форме кризиса, а в форме снижения производительности с течением времени и роста зомби-компаний, которые в свою очередь тормозят рост стартапов, новых бизнесов... Они подрывают „созидательное разрушение“. Я думаю, что в этом и состоит подлинная проблема с высокими уровнями долга».

Шарма — про перспективы развития экономики Индии

«Я уже много лет использую эту фразу об Индии и не вижу причин ее менять: это страна, которая постоянно разочаровывает и оптимистов, и пессимистов. Индия просто идет вперед, в ее отношении очень трудно быть слишком оптимистичным или пессимистичным. Индия проводит некоторые экономические реформы только тогда, когда чувствует стену за спиной — сейчас мы как раз стоим спиной к стене. Возможно, немного поспешно, но Индия впервые говорит о приватизации, о проведении некоторых реформ на своем рынке труда... Это единственная положительная черта на развивающихся рынках, включая Индию, — пандемия вынуждает их реформироваться».

От редакции

Погодите махать руками: «Где Шарма с его Индией, а где мы?» В том-то и проблема, что на одном глобусе. Во-первых, у нас рынок тоже развивающийся, небольшой и пограничный. Во-вторых, если кто забыл, в 2010-х годах именно ситуация на развивающихся рынках (EM, emerging markets) несколько раз ощутимо и весьма болезненно ударила по экономике Беларуси, причем сдвоенным ударом — через экспорт в страны «дальней дуги» и через российский рубль и российский рынок. Так что белорусские последствия неизбежного подъема ставки ФРС в США и вероятных проблем на развивающихся рынках нам с вами вряд ли понравятся.