Почему Китай может утащить весь мир в глобальную Великую депрессию

Экономические механизмы

В январе индекс деловой активности в производственном секторе (PMI) Китая снизился с 53 до 51,5. Аналитики ожидали значение 52,7. PMI в производственной сфере снизился до 51,3 пункта в январе с 51,9 в декабре. В сфере услуг ощущалось наиболее сильное влияние очередной вспышки коронавируса: индекс деловой активности в сфере услуг упал до 52,4 пункта с 55,7 в декабре. Хотя значения индекса находятся в положительной зоне (выше 50), его отрицательная динамика настораживает многих — это свидетельство «охлаждения» экономики Китая.

Тем временем аналитики одного из ведущих инвестфондов, Crescat, предрекают США «Великое вращение» (по аналогии с кризисом 1973–1974 годов). Его предпосылками они считают массу факторов — как политических (полный контроль демпартии над президентской администрацией, Палатой представителей и Сенатом), так и финансовых (глава ФРС Джером Пауэлл «приветствует» инфляцию и «даже не думает о повышении ставок», количественное смягчение ФРС составляет $120 млрд в месяц, и конца этому не видно).

Но нам в этом контексте интересно другое: самой проблемной страной мира сейчас, по мнению Crescat, является Китай. А уже проблемы Поднебесной могут перекинуться на остальной мир и США. Проще говоря, Китай может утащить весь в мир в глобальную Великую депрессию.

Причин тому называют несколько:

• Китай создал огромную сумму кредита — на $46 трлн — в своей неповоротливой банковской системе;
• банковский «пузырь» Китая в четыре раза больше, чем дисбаланс между активами банка и ВВП в США на пике «пузыря» на рынке жилья перед финансовым кризисом 2008–2009 годов;
• китайский юань и гонконгский доллар — самые переоцененные валюты на планете.

А теперь давайте вспомним законы экономики. Финансовые рынки всегда страдают, когда кредитный импульс становится отрицательным (см. график). Китай первый среди крупных стран начал снижение закачки денег в свою экономику. Вероятно, теперь следует ожидать и как минимум торможения китайской экономики.

«Долг Китая сегодня является, пожалуй, самой большой проблемой для мировой экономики», — уверен главный научный сотрудник Института экономики РАН, профессор Финансового университета Борис Хейфец («Вопросы экономики», № 12, 2017). Изучение им проблемы китайского долга ограничено в работе 2016 годом, но очевидно, что с тех пор долговые трудности этой страны только усугубились.

«Особую озабоченность вызывает быстрое увеличение „долгового навеса“ в крупнейшей мировой экономике — Китае. Внешний долг КНР в 2009–2015 годах вырос в 3,8 раза и превысил $1,4 трлн. При этом существенно увеличилась доля краткосрочных обязательств во всем внешнем долге — с 49,2% в 2008 году до 64,9% в 2015-м. Обслуживание внешнего долга сильно зависит от одной валюты — доллара США (более 97% всех внешнедолговых обязательств Китая)», — пишет исследователь.

Для самого Китая внешний долг пока не является серьезной проблемой — его отношение к ВВП в последние годы не превышало 15–20%, а годовой объем процентных выплат хотя и увеличился за 2009–2015 годы в 2,2 раза, пока составляет лишь $10,5 млрд. Значительно быстрее внешнего долга после 2008-го рос внутренний долг. Во многом это было вызвано деятельностью секторов, связанных с недвижимостью (прежде всего банков и строительства). На него в 2014-м приходилось 45% всего долга (исключая долг финансового сектора). Соотношение общего долга Китая (государственного, корпоративного и частного) к ВВП к 2016 году составило 282% — это один из самых высоких показателей в мире.

Более того, значительная часть прироста долга Китая использовалась для рефинансирования существующей задолженности или создания активов в отраслях, которые уже сталкиваются с недостаточным спросом на рынке. Понятно, что такой подход лишь усиливает вероятность невыплаты долгов.

А теперь давайте добавим сюда такие факторы, как замедление роста китайской экономики, растущий бюджетный дефицит (более $400 млрд), усилившийся отток капитала за рубеж, а также необходимость поддерживать определенный курс юаня, который вошел в корзину резервных валют МВФ (отсюда и сокращение золотовалютных резервов), накопление «плохих» кредитов в банковской системе и нежелание правительства идти на радикальные шаги по банкротству предприятий. Значит, растет число убыточных госпредприятий, а возможности государства по их поддержке путем предоставления банковских гарантий сужаются — ситуация похожа на белорусскую, не правда ли?

Соотношение денежной массы (М2) и ВВП в Китае в конце 2016 года составило 208% и стало одним из самых высоких в мире. Не лучше дела у китайских региональных правительств: их бóльшая часть уже не в состоянии обслуживать свои долговые обязательства.

Китайская экономика попала в ситуацию, которую западные экономисты называют «рискованная троица»:

• рост коэффициентов левериджа (в данном случае — долг/ВВП);
• замедление роста производительности труда;
• снижение гибкости политики.

Причем по мере роста финансовых рисков способность правительства в Пекине решать эти проблемы будет ослабляться. А это уже замкнутый круг.

Социально-политические механизмы

В американском издании Foreign Policy вышла интересная статья, которая описывает эволюцию китайской элиты. Оказывается, еще недавно Китай управлялся почти исключительно людьми с техническим образованием. Инженерами по образованию была едва ли не вся правящая верхушка: Цзян Цзэминь, Ху Цзиньтао, Си Цзиньпинь.

Однако в 2010-е ситуация начала меняться. И сегодня Си Цзиньпинь — единственный из членов Постоянного комитета Политбюро (орган, реально управляющий КНР) с инженерным образованием. Остальные — или юристы, или экономисты, или и вовсе профессиональные партийные работники.

Получается, Си Цзиньпинь на фоне предшественников отметился не только политической централизацией, уничтожением оппозиции и реабилитацией маоизма. Он же провел детехнократизацию Китая. И эффект мы видим сразу: если практически всю эпоху экономических реформ Китаем правили технари, то при Си гуманитарии сменили их у кормила власти. Как это связано с экономическими проблемами Поднебесной и что тут причина, а что следствие — станет понятно позже.

Пока же мы видим начало заката «китайского нэпа» и перераспределение рычагов управления даже частных компаний к госрегулированию. В долгосрочной перспективе экономика Китая столкнется с серьезными проблемами, связанными со старением населения, ростом издержек на рабочую силу, ослаблением экспортного потенциала традиционных отраслей, усилением глобальной конкуренции, высокой долговой нагрузкой компаний и региональных бюджетов. В самом Китае эти проблемы признают: по данным China Dashboard, в 2020 году объем капиталовложений, необходимых для создания 1% экономического роста, почти удвоился по сравнению с 2012-м. Отчасти это связано с более низкой эффективностью государственных компаний по сравнению с частными.

Также с прошлого года акценты в экономической политике Китая начали смещаться в сторону усиления роли государства. В сентябре 2020-го Коммунистическая партия Китая обнародовала новые руководящие принципы для частных компаний. Теперь органы управления частных предприятий могут принимать стратегические решения по бизнесу только после их согласования с партийной организацией в каждой компании.

При этом госкомпании по-прежнему пользуются привилегированным доступом к кредитам и другим ресурсам.

Другие социальные изменения в Китае также можно назвать «спорными». Процитирую бюллетень Всероссийского научно-исследовательского института труда Министерства труда и социальной защиты, «Мир новой экономики», № 3, 2020:

Исследования китайских ученых свидетельствуют, что растущая неопределенность доходов и пенсионные реформы могут объяснить большой рост сбережений. Расчеты показывают, что рост неопределенности доходов и пенсионные реформы приводят к тому, что домохозяйства молодых и пожилых людей значительно повышают свои нормы сбережений. На эти два фактора приходятся две трети роста сбережений городских домашних хозяйств Китая.

Пенсионная реформа, проведенная в Китае в 1999 году, повысила уровень сбережений домашних хозяйств примерно на 6–9% для групп в возрасте 25–29 лет и примерно на 2–3% для групп в возрасте 50–59 лет. Результаты исследований также показали, что снижение пенсионного благосостояния сокращает расходы на образование и здравоохранение в большей степени, чем на другие статьи потребления.

Проще говоря, когда люди не рассчитывают на достойную пенсию от государства, они начинают копить деньги на старость, тем самым выводя их из экономического оборота. Отчего прежде всего страдает потребительский сектор, а уже далее — производство и т. д. В итоге тормозится вся экономика страны.

Фото: depositphotos.com